Первое знамя
Шрифт:
Опять островитяне?
Любая наша задержка очень стройно ложится в эту версию. Чем дольше мы стоим и медленнее движемся, тем выше шансы островитян на успешный перехват.
Возможная война? Так это если свидетели останутся. Островитяне постараются этого не допустить, а из рыб плохие свидетели, молчаливые.
Риск есть. И он огромен! Но островитянам вполне хватит сил и наглости рискнуть! Они всегда такими были.
Эдан силен, но шакалы чувствуют — зверь серьезно болен. Вот и пробуют укусить побольнее, игнорируя тот факт, что в ответ может прилететь тяжелой лапой.
Все равно
Тут нужно стаей навалиться, а вернее флотом. В качестве ударного кулака пять-шесть боевых дирижаблей первого второго ранга, усиленные магами. Еще дирижаблей пять-восемь, можно использовать транспортные — разведка.
Остается последний вопрос, как они рассчитывают нас обнаружить? Сомневаюсь, что целый флот отправится просто в надежде на слепую удачу. Времени у них мало. День, ночь и часть дня.
Тут тот факт, что император отправил за сыном боевой дирижабль, сыграл в минус. Боевые дирижабли первых трех рангов значительно уступают в скорости торговцам и грузовозам.
Сигнал! Предатель должен подать сигнал! Например, пустить ночью несколько сигнальных ракет. Оставить яркий фонарь. Что-то достаточно мощное, чтобы было видно издалека!
Вот это уже больше походит на работоспособный план. Перехватить нас все равно окажется сложной задачей, но невыполнимой я бы ее не назвал. Особенно если знать примерный маршрут. А он довольно прост — большинство воздушных маршрутов из империи в Серый Берег проходят практически по центру моря Мунмар, так что пять-шесть дирижаблей разведчиков раскиданных с интервалами километров в двадцать-тридцать, перекроют значительный кусок моря с нашим возможным маршрутом. Если все верно рассчитать, они ночью еще и световым телеграфом смогут передать ударной группе, в каком районе нас следует искать.
А утром, мы встретим гостей без опознавательных знаков… Или можно еще хитрее сделать — нанести опознавательные знаки южан. На тот случай, если кто-то выживет. А то и вовсе дать уцелеть парочке свидетелей, включая того же своего шпиона.
Демоны, а ведь очень похоже на правду! Особенно если островитяне отправили свой флот в полет, когда мы еще к Сухому Берегу летели. Жаль, что нерабочий винт и сильный восточный ветер смешали нам все карты. Моя идея, лететь вдоль побережья, могла сработать, дав возможность улизнуть из ловушки.
Интересно, в империи и правда столько островных шпионов или это только мне так феноменально везет? Где не окажусь, либо в альвов вляпаюсь, либо в островитян наступлю! И потом я же почему-то оказываюсь виноватым! Конечно, проще меня обвинить, чем третье отделение канцелярии императора и недобитых «черных» железного маркграфа.
А ведь мне еще приходится выполнять за них работу. Ради своего спасения, но это плохое оправдание. Для меня так точно.
Итак, сигнал… Кто и как его может подать? Тут без подсказки со стороны мне не обойтись. Нужно найти того, кто хорошо знает дирижабль.
Долго искать нужного человека не пришлось. На ловца и зверь бежит, как говорят северяне. Стоило мне выйти из каюты и
— Почтенный Согер, — окликнул я нашего на время превращенного в стюарда боцмана.
У него и спрошу. Конечно, есть шанс, что именно он наш предатель. Но этот шанс довольно мал. Хотя, с моей удачей… но стрелять всех знакомых не выход.
— Прошелся по вашему прекрасному кораблю, — дружески улыбнулся я. — Впечатляющее зрелище.
— А то! — согласился боцман, охотно поддержав разговор. — Лучший боевой дирижабль в империи. Да что в империи — в мире! — азартно добавил он. — Скорость хромает, как и маневренность. Но какие у нас пушки! Новенькие казнозарядные трехфунтовки и четыре пятифунтовки.
Кстати, да. Пушки на «Вершителе Судеб» — длинноствольный аналог столь любимых мной горных орудий, плюс их крупнокалиберная версия, что идет главными орудиями на воздушных кораблях и вспомогательными на морских.
— Пушки я видел. Хорошие пушки, — согласился я, и небрежно добавил: — А как управление эскадрой воздушных кораблей происходит? Или, к примеру, как сигнал встречному дирижаблю подать?
— Так на носу, где капитанский мостик, есть артефактный сигнальный фонарь. Есть и обычные, но этот нечто невероятное… — Глаза боцмана горели азартом. Вот что значит человек, влюбленный в свой корабль. Нет, рыцари тоже любят свои машины. Но на одну машину приходится один рыцарь, так что такая любовь гармонична, нормальна и естественна. А в случае с дирижаблем или боевым кораблем это попахивает групповухой.
— Говорят, что его свет чуть ли не за пятьдесят миль видно, — продолжил рассказывать боцман. Воздушники, как и моряки, использовали архаичные мили вместо привычных всем километров. — Скоро такие на все боевые дирижабли будут ставить, но пока что он есть только у нас. — Обветренное лицо боцмана слегка раздулось от важности, словно он сам участвовал в создании сложного артефакта.
— А другие варианты?
Он пожал плечами.
— Еще ракеты можно пускать. Часть из них на мостике хранится, специально для сигналов эскадре, а вторая часть наверху, на боевой площадке.
«Верхняя боевая площадка!» — щелкнуло у меня в голове. Мостик, это слишком нагло. На мостике всегда много народа. Да и редкий артефакт должен быть постоянно под присмотром. А верхняя площадка, да еще и ночью — самое оно! Правда, ракету и на «Вершителе Судеб» заметят, но пока сообразят, пока отправят человека выяснять, что это за фейерверк, можно удрать.
Поблагодарив боцмана за интересный рассказ, я отправился искать лестницу на верхнюю площадку.
Фольхи болваны надутые. Простая вежливость ценится дорого и ничего не стоит. Две минуты вежливой беседы, и я знаю все, что мне нужно.
Лестница на верхнюю площадку вела прямо через оболочку дирижабля. Длинная, практически лишенная света труба, а вернее рукав с проволочным каркасом, передвигаться в котором приходилось на ощупь. Верхний люк был любезно открыт, и еще на подходе к нему стало ясно, что с одеждой я несколько просчитался. Если на стрелковой галерее было прохладно, да и то только благодаря теплу из вентиляции боевой гондолы, то на верхней площадке было холодно.