Первоклассная учительница, дракон и его сын
Шрифт:
Я отступила. Мне сделалось не по себе. Ветерок из открытого окна пробежался по спине прохладными пальцами - зато к щекам прилил такой жар, что стало больно дышать.
– Дракон. Богач. И министр, потому что бывших министров не бывает, - сказала я. Машинально дотронулась до щеки.
– Я понимаю, да. Я понимаю.
Чего он ждал все это время? Что я начну кокетничать с ним? Надевать юбки покороче и блузки с вырезом поглубже, и все такое...
– То есть.
– Кайлен улыбнулся.
– То есть, я не то хотел сказать. Ты держишься с достоинством, Юлия. И это очень важно.
– А!
– я постаралась улыбнуться в ответ.
– Вот в чем дело! Ну да, стараюсь... Завтра предлагаю все-таки собрать четки. И поплавать в бассейне. И поиграть в мяч. И лезть к тебе в постель - это то, чего я хочу меньше всего, можешь мне поверить.
Чего он хотел, когда привел меня сюда? Что мы изольем посильно наши печали друг другу, а потом утешимся прямо здесь? Щеки горели, мне было одновременно стыдно и.
Нет, я не могла этого хотеть. Я должна заботиться о Джолионе, вылечить его и вернуться домой. Вот и все. Кайлен аш ан Тан, конечно, и хорош собой, и обаятелен, и таких мужчин, как он, я могла бы увидеть только в кино, и.
Да, он нравится мне. Пора это признать и не бегать. Честность - самое важное, что мы можем позволить и для других, и для себя.
– Да, ты прав, - сказала я.
– Ты мне нравишься, потому что ты не можешь не нравиться. Потому что тот, кто дал мне возможность летать, будет нравиться. Тот, кто спасет от чудовища, будет нравиться. Но это не значит, что я стану на тебя прыгать, как это делает Райна. Я здесь не за этим.
Кайлен рассмеялся. Я готова была поклясться, что сейчас ему стало очень легко.
– Что смешного?
– спросила я. Кайлен мягко погладил меня по плечу. Дружеский жест, дружеский жест - повторяла я.
– Ничего. Просто все всегда взаимно, - ответил он.
– Тот, кого спасаешь от чудовища, будет нравиться. Тот, кто любит твое дитя, будет нравиться. Тот, кто.
– Хватит, - прошептала я, глядя, как в веселых глазах Кайлена плывут искры.
– Хватит, уже поздно. и я спать иду.
Улыбка Кайлена стала еще шире, и он наконец-то выпустил мою руку. Кажется, пальцы горели от его прикосновения.
– Доброй ночи, медира Юлия, - с искренним теплом произнес он.
– Доброй ночи!
***
Разумеется, я не смогла заснуть. Казалось, что во мне вместо крови течет жидкий огонь. Проворочавшись на кровати около часа, я поднялась, достала из шкафа купальник и пошла в бассейн: плавала до тех пор, пока волнение не улеглось.
Потом я села на бортик бассейна и подумала, что ничего особенного не случилось.
Да, мы выпили. Мы много выпили. Кайлен был взволнован первым полетом с сыном, а потом еще и наша беседа о смерти его жены и тех, кто мог бы за этим стоять. Вино сделало свое дело, мы наговорили друг другу лишнего, и хорошо, что не продолжили общение в горизонтальной плоскости - а ведь хватило бы глупости! Не знаю, как я смотрела бы ему в глаза утром. Не знаю, как бы я могла смотреть на Джолиона.
Впрочем, это все не так важно. Наступит утро, и все будет, как раньше - Кайлен умный человек, он понимает, где кончается опьянение и начинается правда. А вот то, что у Райны был мотив расправиться с его женой - это было
Райна смогла его соблазнить. Наверняка проявила все свои умения и навыки, чтобы запомниться в самом лучшем виде. Убрала Айви, чтобы Кайлен полностью принадлежал ей - не придется делить деньги с бывшей подругой, не придется терпеть ее неминуемые визиты и встречи. Когда ты имеешь дело с вдовцом, то это намного проще дел с разведенным мужчиной, у которого бывшая всегда маячит на пороге. К тому же, как знать, как отнесется королева к разводу - уйдя от Айви, Кайлен мог бы лишиться многого.
Значит, уйти пришлось Айви. На тот свет.
За высокими окнами бассейна стал сереть рассвет. Сейчас я проплыву еще несколько кругов, потом пойду в душ, а потом выпью такого крепкого кофе, который выбьет из меня все глупые мысли и надежды. Кайлен был прав, до этого я держалась с достоинством, и буду продолжать в том же духе.
Райна мне не нравится. Просто не нравится. Слишком циничная, слишком липкая. Возможно, я просто ищу, в чем бы ее обвинить. Да, люди умирают от сандавильской лихорадки, и не надо притягивать за уши то, что не имеет отношения к правде. Это просто совпадение. Вспомнить хоть нашу пандемию - тогда ведь тоже умирали и бедняки, и богачи, к услугам которых была вся медицина.
А правда такова, что я учительница для Джолиона, я должна показать мальчику, что мир безопасен, а потом, когда с ним все будет в порядке, вернуться домой.
Вот правда. Вот о чем мне надо думать.
Мне стало грустно. Возвращаться было некуда и не к кому. От мамы осталась крошечная двушка, и жить там одной было невыносимо. Воспоминания густились пчелиным роем в каждом углу. Продать квартиру, переехать куда-нибудь в большой город - я слишком хорошо успела понять, что куда бы ты ни поехал, все равно возьмешь с собой себя.
А еще...
Я не поняла, как это получилось. Только что я сидела на бортике и болтала ногами в теплой воде - и вдруг меня дернуло и потащило вниз. Я рухнула в воду и увидела тонкую золотистую нить, которая опутывала мою правую щиколотку.
Вниз, вниз, вниз. Глубже и глубже.
Я знала, что тонут, в общем-то, если начинают паниковать. Значит, кричать, звать на помощь и махать руками не будем, это не поможет. Я свернулась поплавком - обхватила руками колени, прижала их к телу, и нить, словно издеваясь, дернула еще сильнее.
В висках застучала кровь. Я сражалась со страхом, но он все-таки был сильнее.
Казалось, бассейн наполнен кипятком. Я поддела нить кончиками пальцев, рванула, и меня ударило так, что в глазах почернело, а уши наполнились звоном.
Вниз!
Надеясь, что у меня хватит воздуха, я расслабилась, обмякла и опустилась на дно бассейна. Плиты ударили по лопаткам и затылку, я растеклась по ним киселем. Не думать, не думать, я умираю, я умерла...
Нить соскользнула с моей щиколотки, решив, что дело сделано. Чувствуя, как вода становится все холоднее, я из последних сил рванулась вверх - так, что практически вылетела из бассейна. Перевалившись через бортик, я распласталась на полу, хватая воздух раскрытым ртом и понимая, что спаслась только чудом.