Первопричина 3: СССР, любовь и магия
Шрифт:
— Да, — часто киваю. — Игорь — ретранслятор. Лена и Таня — усилители-аккумуляторы.
— Это точно? — серьёзно, без тени скепсиса смотрит на меня полковник.
— Не на сто процентов. Нужно время. Я пока не знаю кем будут Тихонова, Громова и Иванова. Их кровь, образцы что я взяла перед их отъездом, ведут себя ещё загадочнее. Но, если поместить все образцы в одно место, то получается следующее. Игорь впереди. Слева от него Лена. Справа Таня. Тихонова за ним. Громова, Иванова
— А посторонние?
— Посторонние реанимируются, в них поддерживается жизнь, но в схему они не встраиваются. Треугольник, то есть мы, держим внешний периметр и защищаем схему. Те образцы, что тянутся, отталкиваются треугольником.
— Защита?
— Именно, товарищ полковник, именно. Бактерии, вирусы, грибки, всё это уничтожается. Слизевик помещённый в чашку Петри с образцами крови, окружил их, но ближе чем на пять миллиметров не сунулся.
Даже нагревание… В случае нагревания капли крови собираются в одну, покрываются защитной плёнкой и таким образом держатся.
— Очень интересно, — хмурится Горчаков. — Продолжайте исследования. Вам что-нибудь нужно?
— Я бы хотела подключить к проекту товарищей: Николая Тихонова и Рахиль Иванову. Они большие специалисты и помогут мне разобраться. К тому же, если исследования будут проводить близкие люди, то всё пройдёт легче.
— Хорошо, Мария Андреевна. С ними я сам встречусь и обрисую ситуацию, они помогут вам, к тому же на них можно положиться. А ситуация очень и очень интересная, я бы даже сказал — уникальная. Хорошие результаты показываете. Простите за нескромный вопрос, но как дела у вас?
— Товарищ полковник…
— По глазам вижу что хорошо, — широко улыбается Горчаков. — Не забудьте на свадьбу пригласить. Ну а вообще, интересная получается ситуация, не находите? Есть и поддержка, и медики и бойцы.
— Это да…
— Значит так, Мария Андреевна. Берите на работе отпуск. Вы, как я знаю, четыре года не были. Значит… Я посодействую, справятся без вас. А вы, дорогая моя Маша, налаживайте отношения с семьёй, работайте, только без фанатизма. Ну и, отдыхайте. Ещё попрошу пока не вводить вашего Игоря в курс дела. Можете рассказывать, но без подробностей. Вы свободны.
— До свидания. Как будут результаты я доложу.
Выхожу из кабинета, поправляю волосы… На лицо лезет довольная улыбка. И хоть с КГБ никогда работать не любила, вот именно сейчас мне это нравится. Мне всё нравится. Игорь и то что я запечатлилась именно с ним. Лена с Таней которые пригласив меня в семью, дали полную свободу действий. Сказали что они совсем не против, а только за. Но тут же спихнули всю ответственность на запечатление.
Глупышки… Они обе всё прекрасно понимают и лучше меня знают что было. Но, видимо, на подсознательном уровне не хотят делиться. Или просто выпендриваются?
Ведут себя, как будто обе не отсюда.
Ничего, как только перееду к ним, возьму Игоря и демонстративно подтвержу запечатление, я и за вас две кошёлки, сразу возьмусь. А пока всё хорошо и ни одна из них не пострадала, можно и прогуляться сходить. Своё заявление на отпуск, я и задним числом подписать могу. Я главврач, у меня полномочий хватит.
Выхожу из здания, в первом же попавшемся киоске покупаю стаканчик мороженого, откусываю… Странно, в животе кольнуло что-то… Спала неудобно? Я же здоровая как лошадина, на мне пахать можно, сама себя постоянно лечу. Тогда что за боль? Ну же, Маша, ты ведь медик. Что может так колоть в животе? Может показалось? Или…
Прислушиваясь к ощущениям бреду к остановке, сажусь в какой-то там автобус и упав в кресло смотрю на пассажиров. И они, какие-то странные. Не могу понять в чём причина, но глядя на этих людей, не хочется кричать на них, грубить или придираться. Хочется улыбаться, вместе с ними.
Снова боль только теперь сильнее. А вместе с ней что-то неправильное. Что-то, что меняет взгляд на мир. Делает день светлее, траву зеленее, а меня…
Пытаясь прогнать наваждение встаю и жду остановку. На первой же выхожу, заруливаю в небольшой сквер, сажусь на лавочку и закуриваю. А по скверу гуляют парочки и троечки. Совсем молодые, уже в возрасте. Некоторые с детьми, но сейчас, моя зависть не такая как раньше. Я не представляю себя с ними. Я рада за них и хочу также. Я понимаю что будет так же. Я…
— Что со мной?
От вида довольных людей, не выдерживаю и убегаю подальше. Выхожу к дороге, сворачиваю направо… Есть тут очень милый бар где днём почти никого не бывает. Тихое место, где можно подумать и попытаться понять…
От резкой боли прижимаю руки к животу и хватая ртом воздух присаживаюсь. Тут же меня окружают прохожие, помогает встать… Уже скорую вызвали, я слышу сирену. И не одну…
Встав смотрю по сторонам, и с ужасом вижу сразу две пожарные машины. За ними несколько машин ГАИ и шесть экипажей скорой помощи. Замыкают колонну два мобильных госпиталя. Вся эта процессия проносится по улице и распугивая водителей сворачивает на выезд из города.
Теперь колет не в животе, а в груди. Если подняли мобильные госпиталя, значит случилось что-то страшное. Что-то по-настоящему ужасное…
В подтверждении моих слов, над городом громко свистя двигателями проносятся четыре белых вертолёта с красными крестами на бортах. Как могу быстро достаю зазвонивший телефон, сразу же отвечаю на вызов…
— Мария Андреевна, — слышится встревоженный голос диспетчера. — Куда отправить за вами?
— Константинова пятнадцать. Что случилось?