Первопричина 3: СССР, любовь и магия

Соболь Артём

— Игорёк? Ты там как? — спрашивает Рита и видит как торчащая из-под её задницы рука Игоря поднимается и показывает большой палец улыбается. — Я тебя не раздавлю?

На это Игорь поднимает указательный палец и качает им.

— Может мне встать?

На это Игорь грозит кулаком и шлёпает Риту по заднице. И тут…

— Ох… — от приятных ощущений стонет Нестерова. — Да! Вот так… Люблю тебя… Люблю. Дождалась…

Нестерова

возвращает голову на место, закрывает глаза, поворачивает корпус, чуть приподнимает зад и ложится на пол.

— Наконец-то… — изгибаясь и расстёгивая шорты Скворцова стонет Рита. — Держись…

Шорты и трусы спускаются до колен. Нестерова открывает рот, высовывает длинный язык, разделяет его на четыре и улыбаясь…

Двадцать минут спустя. Участок Нестеровой. Игорь.

Стою, смотрю на счастливую и красную Нестерову и не понимаю как я так сдался. Поплыл от того что Рита может становиться большой и несмотря на головную боль… Но, мне это понравилось. Её языки… Что я творю? Но мы же запечатлены, а это значит никакой измены не было. Мы всё равно будем вместе. Только явно не сейчас. Позже…

— Зайка…

— Я всё понимаю, — улыбается Рита. — Я не слепая и всё вижу. Твои пока ещё не готовы и принять меня не смогут. Я не буду мешать, не буду лезть. Я буду держаться на расстоянии и ждать. Теперь, когда я уверена в том что ты мой, мне будет спокойнее. Ещё раз прости за такую слабость. Но сам понимаешь.

— Расскажешь как ты узнала обо мне?

— Позже, — улыбается Рита. — Когда придёт время. Пока же… Иди, любимый. И не забывай, о том что я люблю тебя. Иди…

— И я…

— Аха-ха-ха, развратник, — смеётся Рита. — Иди.

Под смех Маргариты ухожу с её участка. Иду дальше, вытираю ладонью вспотевший лоб и вдруг усмехаюсь.

Да, этот мир на самом деле более чем странный и даже немного пугающий. Но в тоже время очень интересный своим безумием и необычностью.

— А может ну его, — мотнув головой улыбаюсь. — Может так, вот так, оно даже лучше? Эх… Пока не понятно, вопросов слишком много, и тайн. Но блин! Мне здесь нравится. Нравится по-настоящему. Несмотря на всеобщую двинутость, развратность. Несмотря на постоянно сопровождающую меня боль. Я здесь как дома. Нет, я здесь дома. Я местный. Это мой мир…

Весело насвистывая, быстрее иду дальше. Нахожу магазин, заваливаюсь… Обычное сельпо, как в фильмах. Разве что изобилие всего. Даже продавщица за прилавком… Полноватая женщина в синем переднике и шапочке. Улыбается, рада покупателю. Приятно…

Покупаю ещё пятёрку пива, разливного, свежего кружащего голову своим ароматом. Беру две большие шоколадки для женщин, сигареты для себя. Прощаюсь с более чем милой продавщицей. И выходя из магазина, врезаюсь во что-то, точнее в кого-то… Услышав хмык поднимаю голову. Рассмотрев препятствие и прикинув что любая грубость окончится для меня реанимацией, шагаю в сторону…

— Извините, — улыбаюсь незнакомцу. — Я пойду, ага…

—

Куда? А ну стой…

— Мама…

Глава 22

На крыльце магазина. Игорь.

Вот попадалово. Ну даже в магазин за пивом сходить нормально не могу. Только решил что я здесь дома, как на тебе. Получите и распишитесь, товарищ Скворцов. Невнимательный выход на улицу и столкновение с тем, кому в подворотне без вопросов отдашь всё. Передо мной двухметровый лысый качок лет сорока. В кальсонах с растянутыми и кое-как залатанными разноцветными заплатками коленями, в майке-алкоголичке, на ногах шлёпанцы… На правом плече красная звезда с головой медведя. Под ней надпись — Сто двадцатая ударная «Красные Медведи.» Прямо как у Нестеровой. У неё такая же…

Лицо — отдельная тема: сломанные уши, нос, и жуткого вида шрам от левого уголка рта до уха. При всём при этом гражданин явно бандитской внешности дышит перегаром, зубами сжимает папиросу «Беломорканала» скалится и явно не хочет чтобы я уходил, потому как не отпускает.

Ну, силы явно не равны. Отдам деньги… Хорошо что женщин со мной нет. С ними бы взбесился и кинулся защищать. А так, возможно обойдётся. Телефон можно и новый купить, денег с собой немного, пиво нахрен. Шоколадки жалко.

— Дяденька… Вы это…

— Не ушибся? — слегка наклоняется амбал.

Твою мать! Да он не скалится, это он так улыбается, а из-за шрама эффект совсем другой, ужасающий.

— Нет, спасибо. Нормально всё. Вы извините. Замечтался.

— Понимаю, — кивнув на шоколадки улыбается он. — А я смотрю, сегодня у Кошки на участке работа кипит. Пришёл с соседом познакомиться, узнать нужна ли помощь, а женщины говорят ты в магазин ушёл.

— Здрасте, меня Игорь зовут.

— Сидор Макарович, — протянув здоровенную ручищу улыбается он. Жмёт мою лапку, велит ждать здесь, и скрывается в магазине.

Возвращается с авоськой, в которой пять бутылок «Кремлёвской», по местному — элитной, водки. Дополняют букет две бутылки «Советского шампанского» и пакет винограда.

— Всё, можем идти, — глянув на меня с лёгкой грустью и как будто с узнаванием улыбается Сидор.

— К-куда?

— К нам, конечно, — опустив ладонь мне на плечо кивает он. — Мы там с другом военные годы вспоминаем. Пошли, от нас до вас там через два дома. Тем более твоя Танюшка нас хорошо знает.

Возражений Сидор не слушает, то что меня ждут его не волнует. Рассказывая о том что читал про меня в газете, но на фотографию внимания не обратил. Макарыч просто утаскивает с собой как бульдозер — детский велосипед.

Проходим с ним по улице, и действительно за два дома от участка Тани, сразу напротив от участка Маргариты, то есть теперь Зайки, заходим в калитку. Где… Где у беседки жарит шашлыки директор банка. В самой беседке две женщины и девочка лет десяти подозрительно похожая на Ольгу Громову. Настолько похожая, что видимо младшая сестра.