Перворожденный
Шрифт:
– Ты довольно неповоротлив, – заметил он беззлобно. – Но пахнешь не так мерзко, как гоблин.
– Вот уж спасибо, – едко ответил принц. – На самом деле главное – это дыхание.
– Дыхание? Как это?
– Ты дышишь вот так. – Макели выпрямил плечи, выпятил тощую грудь и запыхтел, словно кузнечные мехи. Картина была настолько нелепа, что Кит-Канан не смог сдержать улыбки. – Потом, ты и ходишь так же. – Мальчик прошелся, преувеличенно тяжело топая ногами, высоко поднимая колени и шурша сухими листьями и ветками.
Улыбка сошла с лица
– А ты как дышишь? – спросил он.
Вместо ответа Макели, выискивая что-то, склонился у корней дерева и наконец поднял птичье перо. Затем лег на спину и положил перо на свою верхнюю губу. Его дыхание было таким легким, что перышко ни разу не шевельнулось.
– Значит, мне нужно заново выучиться дышать? – недовольно хмыкнул Кит-Канан.
– Это будет хорошим началом, – ответил Макели, вскочив на ноги. – А теперь пойдем домой.
Дни в лесу тянулись для Кит-Канана медленно. Макели оказался умным мальчиком и приятным собеседником, но принц никак не мог привыкнуть к его пище, состоявшей из орехов, ягод и воды. Живот принца, и без того малозаметный, совсем впал от такого скудного питания. Кит-Канан мечтал о мясе и нектаре. Но мальчик упорно утверждал, что только Най может добыть мясо. Однако таинственный Най по-прежнему не показывался.
К тому же пропавший Аркубаллис так и не вернулся. Хотя Кит-Канан возносил мольбы о том, чтобы они смогли снова встретиться, он знал, что надежды на это мало. Не представляя, куда мог запропаститься грифон и как его найти, принц попытался смириться с мыслью, что Аркубаллис исчез навсегда. Грифон, последняя ниточка, связывавшая его с прежней жизнью, был потерян, но воспоминания о былом не оставляли Кит-Канана.
Эти воспоминания снова и снова возникали и мучили Кит-Канана во сне все эти последние дни. Он снова слышал голос отца, объявлявший о помолвке Герматии и Ситаса. В памяти вставало суровое испытание, через которое он прошел в Звездной Башне, и, что ужаснее всего, он слышал голос Герматии, говорившей о согласии выйти за его брата. Кит-Канан, полный решимости начать новую жизнь вдали от Сильваноста, заполнял свои дни разговорами с Макели и обучением лесным повадкам. Может быть, здесь, в покое, под мирной сенью векового леса, он нашел свою судьбу.
Как-то раз Кит-Канан спросил у Макели, где он родился, как попал сюда.
– Я всегда жил здесь, – отвечал Макели, рассеянно махнув рукой в сторону деревьев.
– Ты здесь и родился?
– Я всегда жил здесь, – упрямо повторил мальчик.
После этого Кит-Канан оставил расспросы. Вопросы о прошлом ставили мальчика в тупик, так же как и разговоры о будущем. Только если Кит-Канан сосредоточивался на настоящем и делах дня, он мог поддерживать беседу с Макели.
В обмен на уроки в искусстве выживания и передвижения по лесу Кит-Канан развлекал своего молодого друга рассказами о Сильваносте, о великих войнах с драконами, о жизни городских эльфов.
Мальчику нравились рассказы, но больше всего его восхищал
– Вы кладете металл в огонь, – повторял он, – и он не горит? Просто становится мягким и течет, как вода?
– Ну, он гуще, плотнее, чем вода.
– Затем гасите огонь, и металл снова затвердевает? – (Кит-Канан кивнул.) – Да ты сочиняешь! Все, что ни положишь в огонь, горит.
– Клянусь Эли, это чистая правда.
Макели был слишком хрупок, чтобы поднять меч, но мог натягивать лук и стрелять. У него был верный глаз, и Кит-Канан не раз просил его воспользоваться своим искусством и застрелить оленя на обед. Но этого он не смог добиться: Макели не ел мяса и отказывался проливать кровь ради Кит-Канана. Только Най…
Однажды серым дождливым утром Макели ушел в лес собрать орехов и кореньев. Кит-Канан оставался дома, поддерживал огонь и полировал свой кинжал и меч. Когда дождь стал утихать, он оставил оружие, взобрался по лестнице на вершину дуба и, встав на ветку, что была толще его самого, окинул взглядом залитый дождем лес. С молодых зеленых листьев падали капли, в воздухе стоял чистый аромат – аромат плодородия. Принц глубоко вдохнул. Здесь он ненадолго нашел покой, а встреча с Хозяином Леса предвещала ему в будущем великие подвиги.
Кит-Канан вернулся вниз и сразу заметил, что меч и кинжал исчезли. Первой его мыслью было, что Макели вернулся и хочет его разыграть, но принц не видел никаких признаков возвращения мальчика. Он повернулся и уже собирался подняться обратно, как вдруг его огрели по спине чем-то тяжелым.
Он ударился о стену, резко обернулся, но ничего не увидел.
– Макели. – прокричал Кит-Канан. – Это не смешно!
Последовавший затем удар по затылку также не показался ему смешным. Под тяжестью нападавшего Кит-Канан рухнул на пол, перекатился на спину и почувствовал, как его обхватили чьи-то руки и ноги. У лица мелькнуло что-то черное, блестящее. Принц понял, что нападавший вытащил кинжал, и вытянул обе руки, чтобы схватить его за запястье.
Он не мог различить лица своего противника под нарисованными завитками и линиями и видел лишь пару темных глаз. Сверкнул кремневый нож, Кит-Канан перехватил руку раскрашенного чужака, и тот издал стон. Кит-Канан сел, вырвал нож из руки его владельца и прижал его коленом к земле.
– Твоя взяла, – выдохнул незнакомец, прекратив попытки вырваться, и в напряжении затих под тяжестью тела Кит-Канана.
Кит-Канан отбросил в сторону нож и поднялся на ноги.
– Ты кто такой?
– Сам посмотри. А ты кто такой? – резко произнес раскрашенный эльф.