Первые Лица
Шрифт:
При этом макроэкономические и политические проблемы их беспокоят гораздо меньше, чем развитие судебной системы и демографическая ситуация. Их не удовлетворяет то, что наша судебная система не защищает права собственности, их волнует судебная практика в России в целом – так, они не понимают, как решать хозяйственные споры в случае их возникновения. Проблема старения нации для них тоже важна. Потому что им важно знать, насколько рост среднего класса будет продолжаться. Еще один острый вопрос – инфраструктура страны, которая не очень готова к большому промышленному росту.
– Если взять более узкую сферу – финансовый ры нок...
– Западные инвестиционные
– Шанс выйти на мировой уровень у российских компаний остается?
– Всегда есть исключения из правил. Я не понимаю предпринимателей, которые говорят, что чего-то сделать невозможно. Другое дело, что тренда не будет. Россия по ряду причин оказалась очень открытой к допуску иностранных участников. В результате мы не получили той возможности, какую имели в свое время китайские, или американские, или английские банки. Они развивались, наращивали мускулы, капитал, который стал соизмерим с глобальными банками. Хотя в жизни часто все меняется, и нынешняя ситуация тоже может измениться. Но на этом этапе могут быть единичные исключения, которые будут пытаться оперировать за пределами России, за пределами бывшего СССР.
– В связи с появлением западных банков каким вы видите положение «Тройки Диалог» на российском рынке?
– Мы считаем, что у нас есть хорошие шансы для развития. И у нас есть возможность выбора. У «Тройки Диалог» хорошие позиции, репутация, инфраструктура. Сейчас мы выбираем между тремя моделями развития. Или мы будем развиваться внутри России, расширяя свое присутствие на финансовом рынке, участвуя в коммерческих банках, в развитии страхования (то, что начинали вместе с «Росгосстрахом» в 2002 году). Или наше движение должно быть в другие регионы – за пределы России, для того чтобы быть менее зависимыми от России, чтобы двигаться в более диверсифицированные страны. Или будем специализироваться на прежних направлениях. Но пока мы еще не приняли решения и реализуем пятилетний план, принятый в 2002 году.
– Говорят, что «Тройку Диалог» покупает JP Morgan...
– Люди всегда живут слухами, мы же продолжаем нормально работать. В рамках подготовки стратегии «Тройки» на следующие пять лет рассматриваем все варианты, от IPO компании, вступления в альянсы по проектам до полной или частичной продажи стратегическому партнеру. Мы сейчас находимся в процессе анализа, что лучше всего будет для партнеров и для клиентов. В рамках этого проходит много разных дискуссий. Но решение еще не принято. И я очень рад, что «Тройка» сейчас находится в таком положении, что может выбирать.
– Как вы оцениваете российский фондовый рынок на фоне мирового?
– Очевидно, что мы проходим очень важный этап в переходном процессе от одной экономики к другой. Предыдущие 20 лет, начиная с перестройки, прошли незаметно. В 90-е
Теперь начался этап, когда работа на перспективу стала выгодна, когда думать о капитализации тоже стало выгодно. Когда основные собственники поняли, что им хочется не просто каждый день бороться с трудностями, но и строить компанию, которой можно гордиться. Макроэкономическая стабильность дала возможность людям инвестировать свои собственные свободные деньги в новые инструменты, а не только держать их в банках дома под кроватью в виде долларов. В результате происходит трансформация всей экономики, в том числе финансового и фондового рынка, который становится очень важной шестеренкой, двигающей всю экономику в целом.
– С рынками каких развивающихся стран можно сравнить Россию?
– Не удастся сравнить Россию с другими странами, потому что мы уникальная во многих отношениях страна. Россия имела очень развитую экономику, которая провалилась в глубокий кризис и сейчас восстанавливается. И сейчас в России происходят удивительные вещи, которые невозможно сравнить ни с Китаем, ни с Бразилией – ни с кем. Россия имеет высокообразованное население, которое не понимает ничего в бизнесе. Огромные промышленные мощности, которые давно не модернизировались. Огромные инфраструктурные проекты, которые уже давно реализованы, но теперь требуют дополнительных инвестиций. При этом очень успешное использование удачной конъюнктуры, связанной с натуральными ресурсами, требует серьезных инвестиций в технологии и в модернизацию этого сектора. Поэтому сравнивать Россию с развивающимися странами не совсем корректно. Советская империя была мощной, но она просто была в другой системе координат. И из той системы координат мы переходим в новую.
– Иностранные компании рассматривают Россию как страну с очень большим потенциалом роста. Но по населению мы проигрываем Китаю, Индии, да и другим странам. Если судить по валовым показателям, мы остаемся конкурентоспособными?
– У нас не должно быть иллюзий, что мы – номер один во всем. Но мы остаемся конкурентоспособными, несмотря на то что Китай имеет большие преимущества и потенциал. Любая компания, которая имеет рост 5 % в год на стабильных западных рынках, выходя в Россию, получает возможность увеличить темпы роста минимум на 15–20 %. И наш рынок становится для них крайне важным даже с учетом того, что в Китае темпы можно увеличить еще больше, на 30–40 %. Ведь у нас такой уровень ненасыщенности всеми товарами и услугами, что для любой компании, начиная от мебельной и заканчивая серьезными финансовыми учреждениями и автомобильными концернами, Россия представляет собой уникальный рынок.
– Как долго может продолжаться нынешний этап развития?
– Я сторонник 40-летнего горизонта. Как в свое время Мои сей, который 40 лет водил свой народ по пустыне. Логика здесь в том, что должно смениться по крайней мере одно поколение. А уже следующее поколение вырастет в новой среде. И думаю, что рост будет продолжаться и в следующие 20 лет. Но я не идеализирую это время – на этом этапе мы будет иметь свои плюсы и минусы. Конечно, будут возникать проблемы, и безусловно, нас коснутся отголоски мировых кризисов. Но тренд расширения, углубления наших индустрий, нашего бизнеса сохранится.