Первые шаги
Шрифт:
Позади констебля двигался его напарник, чьё громкое дыхание мешало слуху бывшего военного понять что именно происходит в квартире.
– Фабьен! – шикнул на молодого парня, лишь недавно перешедшего из кандидатов в действующие констебли, Леон, - Тихо!
Готье попытался успокоиться, но, по всей видимости, ему это едва ли удастся. Впрочем, сопеть он перестал, чем обрадовал Рондо.
Какие-то десять минут назад дежурный связался с патрульной машиной и направил их на улицу Cite de la Suize. Многоэтажка на границе частным сектором. Увы, но в Шомоне такие места всегда были рассадником
Как правило, в таких местах представители национальной полиции не частые гости. Вызывать сюда слуг закона едва ли кто-то станет… Уж очень своеобразный контингент, как правило, проживает в подобных зданиях. Однако, на сей раз, в диспетчерскую поступило больше десятка вызовов о жутких криках и весьма странных звуках… По всей видимости, кто-то оказался настолько неадекватным, что умудрился напугать даже местный сброд…
Во всяком случае, Леон так думал до того момента, как машина GIPN подъехала к зданию, откуда поступил вызов. Стоило оперативникам выйти из микроавтобуса, как взгляды мужчин оказались прикованы к лежащей у входа детской руке. Оторванной. Со следами явно укусов.
После этого бойцы разбились на двойки и принялись прочёсывать этаж за этажом, ища следы убийства. Увы, но именно Рондо и Готье не повезло увидеть приоткрытую дверь, на которой имелись кровавые отпечатки ладоней.
Вызвав младшего бригадира, констебль решил было дождаться появления остальных оперативников, но… В глубине квартиры раздался детский плач, быстро превратившийся в громкий визг, ударивший по ушам полицейских. А затем наступила тишина, нарушаемая дыханием мужчин, замерших на лестничной площадке, и жутковатыми звуками, похожими на хруст.
– Что тут? – голос бригадира Бедара, заставил Леон вздрогнуть, а затем сделать шаг в сторону.
– Дерьмо тут, Пьер, - повернулся к командиру отряда констебль, - Был какой-то крик, затем визг, а теперь… тихо.
Бригадир, окинув взглядом подчинённого, хмыкнул, а затем, опустив забрало шлема из бронестекла, взял наизготовку пистолет и направился вперед. В отличии от Рондо, он в горячих точках не был и получил свою должность после академии. Собственно, Пьеру Бедару едва исполнилось двадцать пять. Сей парень, хоть и обладал массой достоинств, имел весьма важный, на взгляд Леона, недостаток – отсутствие опыта и чутья на беду.
Именно сейчас интуиция бывшего военного подсказывала, что ситуация далека от привычной и нужно вызывать подкрепление, а не ломиться в квартиру, где происходит неизвестно что. И речь, судя по всему, не об очередном сошедшем с ума наркомане. Даже нажравшись наркоты, ни один человек на сможет так кричать.
Между тем, Пьер аккуратным толчком отворил дверь. К удивлению полицейского, она открылась совершенно бесшумно.
«Похоже,
Выкинув из головы совершенно неуместные в нынешней ситуации мысли, Рондо поднял пистолет, который до этого опустил, дабы не направлять на бригадира, и направил его на уходящий в глубину квартиры коридор.
Это здание построено в тот же период, что и многие другие, подобные ему, многоэтажные дома старого образца. Конец девятнадцатого века. Из-за этого планировка тут отличается от современной. Один длинный коридор, вдоль которого расположены двери комнат, а в конце – большой зал, из которого можно попасть в кухню и ванну.
– Ты кого-нибудь видишь? – спросил Пьер, кивнув Матису, ещё одному оперативнику GIPN, дабы тот двигался в глубину помещения.
Между тем, Фабьен, повернувший в другую сторону, сдавленно прошептал:
– Все сюда! Тут пострадавшая!
– Отставить! – рыкнул Бедар, - Леон – проверь!
Рондо, осторожно обойдя напарника, пошел в направлении сидящей на коленях женщины, найденной парнем в кладовке. Даже на первый взгляд было понятно, что несчастная серьёзно пострадала.
Пожилая дама, лет так семидесяти, выглядела действительно страшно. Сбитые в кровь костяшки пальцев, обломанные ногти…
«Она пыталась выбраться из кладовки? – удивился Леон, подходя ближе, - Если да, то… странно…»
Уже сгущающиеся сумерки не давали рассмотреть как пострадавшую, так и само помещение, из-за чего Рондо был вынужден достать фонарь. Его луч вырвал из теней, что своими мрачными щупальцами охватили квартиру, следы ногтей и ударов на почти выломанной фанерной двери.
«Ничего себе, старушка! – удивился полицейский, поворачиваясь к женщине, - Силенок немеряно…»
Направив на предполагаемую хозяйку или жительницу квартиры фонарь, мужчина увидел, что на ткани её сарафана имеются уже засохшие следы крови. Словно бы кто-то облил её или…
Женщина резко подняла голову, уставившись на Леона черными, лишёнными белков, глазами. Вместо рта у неё оказалось кровавое месиво с торчащими из него обломками зубов. Полицейский, действуя на рефлексах, нажал на курок.
Появившаяся во лбу дырка словно бы и не беспокоила старуху. Она с невероятной скоростью, из того положения в котором находилась, прыгнула на полицейского. Рондо лишь в последний момент успел вжаться спиной в стену, пропуская женщину мимо себя. Она же, словно бы забыв о Леоне, мгновенно переключилась на его напарника. Сбив Фабьена с ног, старуха с невероятной силой и скоростью сорвала с его головы шлем и принялась рвать руками лицо бедолаги, издавая громкий визг.
Однако, долго это не продолжалось. Гулкий глухой раскат выстрела из тактического дробовика разорвал голову старухи. Её сухое морщинистое тело безвольной куклой рухнуло на кричащего от боли, но ещё живого Готье.
– Вызывайте скорую, - распорядился Бедар, выцеливая кого-то в конце погружающегося в вечерние сумерки коридора.
Матис мгновенно оказался рядом с Фабьеном и принялся делать парню уколы из миниатюрных пластиковых шприцов-тюбиков, а Леон пытался дозваться по рации до дежурного.