Первые шаги
Шрифт:
Опекун немного помолчал, а потом добавил:
— На самом деле у тартарской системы есть два огромных недостатка. Первый — из-за проверок, перепроверок и поисков вариантов сильно страдает скорость принятия решений, что плохо в экстремальных ситуациях. Чтобы скомпенсировать данный фактор, у нас обучают целое направление специалистов, способных быстро реагировать, пусть и не всегда лучшим образом. И второй недостаток — это сама сложность принятия решения. Там, где иностранцы чаще всего видят один или два-три варианта, мы замечаем десятки, а то и сотни. Любому из нас трудно выбрать что-то одно, независимо от того, рассматриваем ли мы вакансию или покупаем продукты на кухню, — ведь каждое из многих решений имеет свои достоинства и недостатки. Часто заблуждаются, считая, что тартарцы уверены в
Я кивнула.
— Ты сказал «одна из тех». Какие другие?
— Основные — неспособность ориентироваться в огромном количестве информации и контролировать себя.
С информацией понятно — действительно, очень сложно уследить за всем и разобраться. Тут недолго и с ума сойти.
— А какие проблемы с самоконтролем?
Шас вздохнул.
— Каждый из тартарцев отвечает за себя сам. Полностью. С одной стороны — это открывает огромные возможности, а, с другой, накладывает такие ограничения... что иногда более «свободными» кажутся страны с куда более ограниченными правами.
В тот день опекун отказался продолжать эту тему, посоветовав самой поискать информацию в сети. И вскоре я поняла, что именно он имел в виду.
Взять, например, те же наркотики или лекарства. В Тартаре и то, и другое, независимо от силы воздействия, доступно в свободной продаже без какого-либо рецепта или ограничений. Любой, ребёнок и взрослый, может купить и принять то, что хочет. Но всё не так просто. Если выяснится, что человек нарушил хоть что-то, находясь в неадекватном состоянии по собственной инициативе (например, под действием наркотиков, алкоголя или лекарств), то его сразу же исключают из числа «разумных». Более того, он уже никогда не сможет выйти из категории рабов: независимо от занимаемого ранее положения и количества денег. Даже если этот человек каким-то образом (чаще всего с помощью купивших его родственников) уедет в другую страну и станет её гражданином, в Тартар ему дорога закроется навсегда. Да и тартарцы не будут воспринимать его как разумного. Эта страна жестока и не прощает таких ошибок.
Скорее всего, именно по этой причине в сети почти не встречались упоминания о невменяемых прохожих или водителях на улицах, а если такое и случалось, то только один раз с одним гражданином. Бывшим гражданином. Все, кто хотел или был вынужден (в случае болезни) употреблять воздействующие на психику средства, предусмотрительно изолировали себя от окружающего мира. А ещё очень тщательно следили за «нормой», чаще перестраховываясь, чем надеясь на везение. После чтения форумов и просмотра записей мне стало казаться, что тартарцев практически невозможно поймать на слабо (в отличие от приезжих), хотя поддразнивать таким образом местные очень любят.
Обдумав всё прочитанное и услышанное, я поняла, что тартарцы живут в постоянном страхе. Страхе совершить ошибку и потерять всё. Как в таких зверских условиях вообще ещё существует какая-то цивилизация? Выбраковка наверняка не просто большая, а огромная.
Узнав мои выводы, Шас долго веселился.
— Тебя послушать, так нигде жить не стоит. Везде есть свои угрозы и опасности, — опекун резко посерьёзнел и добавил: — Да, кое в чём ты права. Как я уже говорил, в Тартаре нет дефицита человеческого ресурса, поэтому обычно к потерям относятся достаточно легко. Но мы не боимся жить здесь: законы и правила вполне выполнимы... случайностей же не избежать нигде. Ты рассказывала о своём прошлом мире, но разве там кто-то отказывался от транспорта потому, что он опасен? Или от электричества? На улицах у вас тоже запросто могли убить, ограбить или что-то ещё... неужели из-за этого стоит бояться и шаг ступить?
Если утрировать, то, может, Шас и прав, но мне всё равно казалось, что здесь всё сложнее и выжить почти нереально.
— Это заблуждение, — улыбнулся опекун. — Попади чужак, незнакомый с земными обычаями, технологиями
Как вскоре признался опекун, его старый компьютер, которым я пользуюсь сейчас, мера временная. Без покупки оборудования всё равно не обойтись. Но с приобретением Шас посоветовал подождать до полутора-двух лет после ренства, то есть ещё от полугода до года. У неравноценных химер организм обычно формируется быстрее, из-за чего за это время восприятие может сильно измениться, и то, что сначала казалось удобным, станет причинять дискомфорт — а покупать что-то на короткий срок почти равноценно выбрасыванию денег.
Через несколько дней Шас, вместо того чтобы, как обычно, с утра удалиться по своим делам, сообщил:
— Пожалуй, ты уже готова перейти к следующей фазе адаптации.
Я тут же насторожилась и отставила недопитую воду.
— Какой именно?
— Планирую на несколько месяцев сдать тебя в институт, на исследования.
Хорошо, что отставила, иначе точно бы подавилась. Возмущение чуть не заставило вскочить, но я сдержалась, лишь, по примеру белорунов, напрягла руки. До сих пор опекун не действовал мне во вред, что же до провокаций... разве стоит ждать иного от тартарца?
— Какую пользу, на твой взгляд, принесёт мне эта стадия адаптации?
Шас кивнул, показывая, что оценил реакцию.
— Ты — химера. Не Homo sapiens, какой-то другой вид или даже помесь, а химера, — сообщил он очевидный факт. — Это огромный плюс, но это же является проблемой. Несмотря на то, что ты определила жизненные коды, они слишком мало сообщают о твоём организме. Никогда не забывай, что ты не представитель какого-то вида, даже гибрид или мутант, а химера — уникальная, неповторимая особь, — с нажимом повторил опекун. — Хотя есть кое-какие общие принципы, но стоит тебе серьёзно заболеть — так, чтобы минимальными средствами обойтись не удалось, — как любая медицинская помощь, при незнании особенностей, будет представлять серьёзную угрозу. О твоём организме известно мало, из-за этого почти всё лечение превратится в лотерею. А, надеюсь, ты не думаешь, что в лотерее чаще выигрывают, чем проигрывают?.. Так вот, в Шесефесе есть институт по изучению химер — в том числе, по этой причине я здесь и осел. Они исследуют тебя, проведут кое-какие эксперименты, а взамен предоставят сведения о твоей анатомии и физиологии с большой скидкой.
Вроде как всё звучит правильно, но кое-что не сходится. Я немного помолчала, приводя мысли в порядок.
— Два вопроса. Во-первых, почему тогда мне помогло лечение в Белокермане — неужели исключительно удача?
— Не совсем, хотя и не без неё, — улыбнулся Шас. — Белоруны смогли определить, что за вид является одной из частей тебя — по этой причине ты не отравилась едой до того, как узнали настоящие пищевые жизненные коды. Не всегда, но чаще всего химеры могут питаться тем, что подходило составляющим их видам. Не факт, что данный рацион окажется для химеры полноценным или даже достаточным, но она им не отравится. Точно также подбирались и препараты — как для Homo sapiens. Белоруны не лезли глубоко. С операцией, во-первых, повезло, во-вторых, твоё тело не блокирует некоторые излучения, так что возможно интерактивное просвечивание (что увеличило шансы на успех), ну и в-третьих — в Белокермане медицина действительно поставлена на высоком уровне. А кроме извлечения чужеродного объекта, тебе давали только то, что стимулирует организм Homo, заставляет его активно восстанавливаться и обновляться. Такое лечение тебе вряд ли повредит, но, с учётом ошибочности жизненных кодов, очень сомневаюсь, что оно могло сработать как нечто, кроме как компенсация (да и то не полная) дефицита питания химеры. Но всё равно тебе повезло выжить после операции — думаю, в том числе, помог химеризм. Мы весьма живучие существа... часто намного более живучие, чем те виды, из которых получились. Но в случае серьёзной травмы даже наш организм может не справиться.