Первые уроки
Шрифт:
Внутренний голос был прав на сто процентов.
Она и в институте привлекала внимание. Тем, что знала кое-что лучше преподавателей. Но — соблюдала приличия. Ходила на лекции, внимательно слушала, писала…
Короче, не нарывалась. А тут — всякую осторожность потеряла!
Дура! С пастером Воплером в деревне разобралась — и думаешь, что он — один?
А их много.
Это ты здесь одна такая…
Лиля кивнула.
— Да. Я завтра схожу на службу. И поговорю с Марион.
Марсия,
— не надо, девочки. Пусть у вас остается… я вам доверяю.
— Нет, госпожа… если Марион найдет, будет плохо.
— А мы к вам все равно будем приходить для примерок…
— Но вам же нужны деньги на ткань?
Марсия взяла один серебряник и несколько медяков, туго завязала в узелок на нижней юбке.
— Госпожа, этого хватит.
— Девочки, вам надо будет сшить ваши шедевры — если вам прикажут шить платья — так шейте их на меня. И на себя тоже. Мои слуги не должны ходить в отрепье. Три платья — мне. По два — вам. Поняли?
Девочки согласно закивали.
— Ваши сиятельство, розовые?
Лилю аж перекосило.
— родовые цвета Иртон — белые и зеленые. Вот в них. Для меня. А для себя — на ваш выбор.
Когда консенсус был достигнут, Лиля закрыла за девочками дверь и упала на кровать.
Сил вообще не было. Никаких.
Полежать полчасика и проведать Али.
* * *
Леди Аделаида Вельс стояла у борта корабля. Ветерок играл темными локонами. Шаги сзади она услышала давно, но не поворачивалась. Леди отлично знала, что весьма хорошо в профиль.
А вот поцелуй в шею…
Аделаида едва не замурлыкала от удовольствия. Но вовремя спохватилась.
— Ваше сиятельство! Вы что себе позволяете?!
— Вы были так прекрасны, что я не смог устоять, — Джес вовсе не выглядел виноватым.
— Я женщина честная!
— Разве я прошу вас солгать?
И тут же получил взмах платочком в свою сторону. Надушенным, конечно.
— Позволяя себе такие вольности, вы порочите мою репутацию!
— Нас никто не видит….
— А это море? Это солнце? Этот ветер?
Аделаида уже кокетничала. Почему бы и нет?
Слишком строгой быть нельзя. Да и…
Она привыкла к регулярной мужской близости. Алекса нет. И долго не будет рядом. Пару десятков дней, может быть луну, она поводит Джеса за нос — а потом сдастся. Определенно…
— Давайте я вас украду?
— И куда?
— разумеется, ко мне… в моей каюте вполне уютно…
— Нет, ваше сиятельство. Я не могу себе этого позволить. Для вас это только интрижка. А мне вы можете жизнь поломать….
— Адель, милая, — голос Джеса стал бархатным, — для меня
— Вы женаты, ваше сиятельство…
— Если бы я мог — я бы выбрал в жены вас. Но отец меня не спрашивал…
— Так не разбивайте мне сердце…
— Адель, милая, неужели я мог бы…
Томный взгляд из-под ресниц стал ему ответом.
Адель увлекала эта игра. И солнце в ее волосах, и пальцы, теребящие ожерелье в глубоком вырезе, и рассеянный взгляд — все служило соблазнению….
Ты попадешься в мои сети, Джес Иртон. И сам придешь, и деньги свои принесешь…
Я умная. Я смогу тебя приручить.
* * *
Пузырек с сон-травой приятно оттягивал карман. Женщина знала — эта белобрысая туша еще раз зайдет проведать господина. А она в это время… ее все равно выгонят из комнаты. Этого хватит, чтобы подлить снадобье в кувшин с вином для охраны. И отнести еще пару кувшинов: один — графине, один — вирманам. Кувшины с вином принес ее любимый, еще днем.
А она теперь должна подлить сон-траву и разнести их всем.
Она справится. Обязательно.
Как же ей надоела эта толстая свинья, которая ее купила! Надоело его хрюканье в постели, его пот, его борода… о, она так ненавидела мужа, что отравила бы. Но — не могла. Гарем — место тесное. Там не скроешься. Другие жены узнали бы.
Ее бы убили…
А этого женщине вообще не хотелось.
Она просто существовала, пока в ее жизни не появился Чика.
Племянник Али. Молодой, красивый, любимый… она впервые узнала, что такое счастье!
Как она была бы рада быть его женой… ноги бы ему каждый вечер омывала. Но на пути стоял толстый купец…
Женщина не знала, как от него избавиться. Яд было не достать. Сонную настойку — и то удалось украсть по чистой случайности.
И сейчас она ей поможет.
Кувшин для Али. Кувшин охране. Кувшин вирманам. Кувшин белобрысой корове. И если удастся — подлить во что-нибудь на кухне.
Все должны спать.
И она — тоже.
Она будет плакать громче всех завтра утром.
И горьше всех.
Понятия «крокодиловы слезы» в этом мире не знали.
* * *
Лиля просто обожала хозяина трактира. Стоило ей только заикнуться о завтрашней службе, как он тут же рассыпался целой речью. И храм-то у них хороший, и стекла заказывали для него за безумные деньги, и патер у них замечательный — патер Лейдер… столичный.
Короче, лучше были только звезды.
Лиля тут же напросилась идти на службу всем вместе. Чтобы она по улицам не плутала, да и безопаснее так…