Первые залпы войны
Шрифт:
— Поздновато решили. Немцы готовятся к очередной атаке. Отобьем ее и тогда отходить начнем.
Я было направился назад в штаб полка; Лейтенант Сибирцев остановил меня:
— Сейчас немцы начнут атаку, тебе лучше переждать. Я пытался доказать, что сумею пробраться в штаб, но лейтенант был неумолим. Он грубо оборвал меня и сказал:
— Ты здесь полезнее будешь. Вот займи место там. Твой автомат сейчас в самый раз пригодится. Сибирцев показал кивком головы на соседнюю ячейку рядом с ячейкой, где находились два бойца с ручным пулеметом.
Я не стал возражать и приготовился к бою. Оглядел склон высоты. Он был усеян трупами немецких солдат. И, поднявшись из-за кустарника, к высотке направилась цепь гитлеровцев.
— Без команды огонь не открывать. Берегите патроны, — пронеслась команда Сибирцева.
Как только
— Никаких тылов. Перевязывай здесь.
Как только смолк разрыв мин, немцы снова стали штурмовать высотку. Во время обстрела к ним подошло подкрепление. Цепи были гуще. Сибирцев скомандовал: «Огонь!» Но пулеметы молчали. Пулеметчик в ячейке рядом со мной был убит. Второго номера не оказалось на месте. Я отодвинул убитого и, зарядив новый диск, стал поливать наступающих длинными очередями. Через несколько минут заговорил станковый пулемет слева. Стрелял Сибирцев, а ленты заправлял тот сержант, что перевязывал ему руку. Немцы, несмотря на большие потери и плотный огонь, упорно лезли вперед по склону высотки. Сибирцев скомандовал: «Приготовить гранаты!» Немцы, приблизившись к нашим траншеям на тридцать шагов, стали срывать с ремней гранаты. Но рота Сибирцева опередила их. Плотная стена взрывов, а за ней другая остановили противника. Фашисты дрогнули и покатились назад. Наши вслед поливали их из пулемета и автоматов.
— Ну а теперь сразу не подымутся, передышка потребуется, — сказал Сибирцев. Убедившись, что соседи покинули свои рубежи, он решил отводить роту.
— С нами пойдешь или в полк? — спросил он меня.
— В полк.
— Ну, смотри, — Сибирцев покачал головой и с каким-то сочувствием посмотрел на меня.
Там, где находился штаб полка, никого не было. Мне стало жутко. Вначале я подумал, что заблудился. Но, приглядевшись, понял, что вышел правильно. Повернувшись на восток, стал прислушиваться. В том направлении, куда, показалось мне, уходила рота Сибирцева, доносился треск немецких автоматов, а направо, где, как я предполагал, должен быть поселок и разъезд, через который мы проходили ночью, слышались винтовочные выстрелы вперемешку с очередями немецких автоматов. Я побежал к станции, чтобы присоединиться к своим. Тишина здесь, где был штаб, нагоняла больше страху, чем сам бой. Я несся что есть сил туда, где стреляют, и минут через пятнадцать был уже на станции. Упав под кусты, стал наблюдать, что здесь делается. В нескольких местах горели вагоны. На уровне колес мелькали ноги, то там, то тут слышался треск автоматов, винтовочные выстрелы и виделись вспышки огня. Мне надо было определить, где наши, а где немцы, и принять решение для дальнейших действий. Около ближайших вагонов я увидел группу бойцов. Они залегли и изредка постреливали в ответ на автоматные очереди, которые слышались со стороны скопления вагонов в середине станции. По силуэтам и теням, которые трепетали в отсветах пламени горящих вагонов, можно было понять, что немцы надеются отрезать бойцам путь к дамбе, единственной дороге на тот берег. Оценив обстановку, я по-пластунски подполз к бойцам.
— Патроны в дисках есть? — спросил бойца с ручным пулеметом.
Тот посмотрел на меня удивленно, дескать, откуда ты взялся.
— Пара заряженных дисков есть, да вот полдиска осталось, — сказал он.
— Как поднимутся те, что спрятались за крайним вагоном, садани по ним погуще. А мы этих заставим прилечь и сразу же броском — на дамбу.
— Ладно, — ответил пулеметчик, уже не глядя на меня.
Как только немцы справа попытались продвинуться вперед, чтобы отсечь нам путь к дамбе, пулеметчик выпустил по ним длинную очередь. Немцы залегли и стали отползать назад, огрызаясь короткими автоматными очередями. Трое из них остались неподвижно лежать там, где скосил их пулемет. Одновременно короткими перебежками к нам приближалась группа из десятка немцев. Возглавлял ее длинноногий немец, видимо офицер. Мой сосед со снайперской винтовкой тут же сразил этого немца, как только он приподнялся,
— Ребята, к дамбе! — крикнул я.
Мы стрелой бросились туда, где земляной вал терялся во тьме. Замешательство и растерянность атакующих длились не больше минуты. Но мы успели добежать до места, которое не освещалось огнем горевших вагонов, и сразу же залегли. Опомнившись, немцы открыли огонь из автоматов и пулеметов. Но для нас этот огонь сейчас не был страшен, поскольку мы находились в канаве, которая проходила вдоль дамбы. Пули свистели выше нас и в стороне. Мы не отвечали немцам огнем, а они не решались сунуться в темноту.
Едва успев отдышаться, мы увидели, как немцы, постреливая в сторону дамбы, приближались к ней. Они поняли, что на самом разъезде уже нет наших, а поэтому вели себя смелее. Собирались группами, о чем-то советовались и показывали в сторону дамбы. Мы прекрасно видели немцев, поскольку весь разъезд хорошо освещался горящими вагонами. Где находились мы, немцы не знали. Вероятнее всего, они думали: те, кому пришлось оторваться, не задержались на дамбе. Мы приготовились было перейти на тот берег, но немцы решили прочесать дамбу огнем. Нам ничего не оставалось, как принять бой. Заняв хорошие позиции в углублениях и колдобинах на дамбе, мы поджидали врагов. Преимущество наше состояло в том, что немцы, освещенные пожаром, были словно на ладони, по ним можно было вести прицельный огонь, а мы спрятаны тьмой. Я предложил бойцу с двумя автоматами один отдать снайперу и поделиться дисками, а всем, кто имел гранаты, подготовить их к бою на случай, если немцы пойдут в атаку.
Едва только фашисты подошли к нам метров на 70, мы открыли огонь. Это для немцев оказалось настолько неожиданным, что они сразу же бросились назад и, добежав до вагонов, спрятались в тех кустах, где я около часа назад пытался разобраться в происходящей на разъезде суматохе. Поскольку другого случая оторваться от немцев не предвиделось, мы бегом бросились по дамбе на тот берег пруда. Правее дамбы слышались пулеметные очереди. Я понял, что над теми, кто обороняется там, нависла опасность. Немцы могут по плотине выйти им в тыл. Я приказал своим спутникам занять оборону на конце дамбы, а сам отправился выяснить, какое подразделение ведет бой и какова его задача. Метрах в двухстах от дамбы занял оборону пулеметный взвод во главе с младшим лейтенантом Борисовым. Оборона перегораживала узкую полоску в сотню метров между рекой и болотом. Борисов был удивлен, что сзади него находилась дамба, по которой немцы могут выйти в тыл. Взвод попал на этот берег по мосту, находившемуся в двух километрах ниже дамбы. О перестрелке на разъезде пулеметчики тоже ничего не знали, ибо сами вели бой с наступающими немцами.
— Давай-ка, сержант, веди меня к этой дамбе. Там надо оборону наладить, а то и в самом деле в капкан попадем, — потащил меня за рукав Борисов.
Я подвел его к месту, где заняли оборону трое бойцов. Борисов в помощь нашим направил бойца с ручным пулеметом и попросил своих поделиться с ним дисками. Пулеметчики выделили для ручного два полных диска и по паре дисков на автомат.
Взвод Борисова отбил еще три атаки. На дамбе было спокойно, потому что немцы, по-видимому, не знали, какими силами располагали здесь мы, и ждали утра. Посмотрев на часы со светящимся циферблатом, Борисов сказал своему помощнику, что взвод выполнил задачу. За это время батальон оторвался от противника не менее чем на десять километров.
— Пора рвать когти и нам. Аввакумов, снимай свой заслон. Пойдем вместе напрямую через болото. Надо использовать темноту, — сказал Борисов.
Сам первый с шестом направился налево в топь. Не прошло и пяти минут, в том месте, где взвод держал оборону, началась бешеная стрельба из немецких автоматов и пулеметов. Нам не известно, что там произошло. Вероятнее всего, немцы атаковали оборону взвода и, не обнаружив противника, начали обстрел по сторонам. Но это нас мало тревожило, мы знали, что в болото сейчас они не сунутся да к тому же, наверное, до рассвета не узнают, в каком направлении ушел взвод. Через полтора часа мы вышли на сухую лужайку. Подумали, что это уже берег. Но, осмотревшись, поняли, что это лишь островок в болоте.