Первым делом
Шрифт:
— Как радио не хватает, — в сердцах заметил Толик, — глухим летаешь.
— Да, радио не помешало бы, — согласился я.
Толик сделал знак механику, тот подошёл к несущему винту и приготовился его крутануть, а мы с Анатолием залезли на свои места, он на пилотское место, а я в хвост, в башенку стрелка… нет, не радиста, просто стрелка… да, радио очень сильно не помешало бы.
Взлетели почти без разбега, всё-таки верхний винт это здорово, погода стояла жаркая и безоблачная, всё же это Монголия в августе месяце, а
— Через пять минут точка наблюдения, — сказало оно голосом Толика, — фотик готов?
— Всегда готов, — в тон ему откликнулся я, — 36 кадров можно отщёлкать.
Внизу тянулась бесконечная унылая степь жёлто-выгоревших оттенков, потом блеснула узкой змеёй та самая река Халхин, а сразу за ней начались и отдельные скопления живой силы и боевой техники противника.
— У них ведь и зенитки могут быть, — крикнул я в переговорник, — так что ты поаккуратнее там.
— В прошлый раз не было, — каркнул в ответ громкоговоритель. — Снимай и не отвлекайся.
— Влево на два часа заверни, — попросил я, — там что-то интересное есть.
Толик выполнил манёвр, а я аккуратно отснял расположение танковой части — не меньше двадцати машин там стояло, закутанных в брезент… и обводы какие-то незнакомые, новьё что ли привезли?
— Снял? — уточнил Толик.
— Так точно, тщ командир, — откликнулся я, — можно на вторую точку выходить.
И мы круто завернули налево, подальше от возможных неприятностей. Полёт вдоль реки продолжался ещё минут десять, затем раздался истошный голос Толика:
— Накадзимы прямо по курсу, звено из трёх штук! Разворачиваюсь!
И он заложил очень крутой вираж вправо и вниз, у меня аж уши заложило. Я спокойно отложил фотоаппарат в сторону и расчехлил спаренный пулемёт — в смотровое окно все японцы были видны прекрасно, и они догоняли… ну ещё бы, у них максимум 440 км, а у нас 250, вся надежда только на маневренность. От ближайшей Накадзимы к нам потянулась дымная очередь, ладно, что мимо.
— Толян, крути динаму! — заорал я в переговорник, одновременно выпуская длинную и неприцельную очередь, чисто в целях напугать и отвлечь.
Толян честно начал выполнять фигуры высшего пилотажа, усиленно прижимаясь к земле, все три истребителя проскочили над нами дальше и тут же начали выполнять разворот.
— Вот суки, — сказал переговорник, — как же радио-то не хватает.
А вслед за этим мы получили по полной программе — наш А7 вздрогнул и нехорошо завалился на левый бок.
— Горим, — заорал я во весь голос, — крыло горит!
— До наших дотянем? — уныло спросил Толик.
— Не знаю, — ответил я, — мне сдаётся, что вряд ли, — сесть на авторотации сможем?
— Не знаю, — так же уныло ответил он, — как получится.
И мы
Глава 7
Ещё две очереди рядом пролетели, слава богу, опять не попали. Земля всё ближе и ближе… удар, самолёт подпрыгивает, я врезаюсь головой в потолок кабины, но сознание не теряю… всё, останов. Дверцу заклинили, вышибаю её армейским сапогом и вываливаюсь на сухую растрескавшуюся землю, над головой с рёвом проносятся японцы, все трое… хотя нет, только две машины, а третья где?
— А ты похоже зацепил япошку-то — смотри, вон он падает, — услышал я спокойный голос сзади, там сидел на корточках Толик, спрятавшись за откинутой дверцей.
Я посмотрел туда, куда он показывал — и точно, почти у горизонта виделся дымящийся истребитель, который летел явно под углом к горизонтали. И тут же в небе раскрылся парашют.
— Я старался, — скромно ответил я, — однако что мы дальше делать будем?
— Япошку в плен брать, неужели непонятно? — сказал мне Толя, — у тебя как, травм нету?
— Тьфу-тьфу, — ответил я, — голова только кружится, а так всё вроде цело. А у тебя?
— То же самое, — сплюнул на землю он. — Надо замок из пулемёта вытащить, так-то мы его не упрём, тяжелая сволочь, но привести в негодное состояние надо. Берём по нагану, берём НЗ и пошли к лётчику… истребители-то на базу вернулись, горючка наверняка закончилась.
— А если ещё кто налетит? — поинтересовался я.
— Тогда и будем думать, когда налетит, — отрубил Толик, и мы друг за другом направились к месту приземления парашюта. — Странно, что они не попытались своего забрать.
— А у него ведь тоже наверняка наган какой есть, — озабоченно заметил я, — если он совсем не отрубился при падении, то ведь стрелять будет.
— Это ты правильно заметил, — бросил Толик, — меньше, чем на 50 метров, приближаться сразу не будем. Ты вроде японский разговорник листал вчера, сможешь переговоры провести при случае?
— Даже не знаю, — задумался я, — слова «сдавайся» и «вы окружены» вроде помню.
— И как это будет звучать?
— Акирамеру и Аната ва какома… если не напутал.
— Смотри, там какое-то шевеление, — и Толик указал на место падения лётчика.
— Это значит, что он жив-здоров и просто так не нам не дастся…
Степь было ровной, как новый обеденный стол, без малейших холмиков и впадин, где бы можно было укрыться от возможного налёта, это мне очень не нравилось. Не в сусликовые же норы нам, в самом деле, прятаться в случае чего, они уж очень маленькие, эти норы. Тут мне в голову пришла одна умная мысль и я тут же поделился ей с напарником:
— А может нам разделиться — ты тут, например, остаёшься, а я сбоку зайду? Или наоборот.