Первым делом
Шрифт:
— Молодец, хорошо придумал, — одобрил Толик, — только не сбоку, а совсем уже сзади, чтобы у него больше времени на кручение головой уходило. Давай по кругу. Сигнал к началу действий по зелёной ракете, — и он продемонстрировал ракетницу, здоровенную такую дурру калибра под 30 мм, не знаю, где он её прятал до сих пор. — Как доберёшься до места, поговори с ним, вдруг он сам сдастся.
Я кивнул и припустился по дуге большого радиуса в левую сторону — до япошки оставалось порядка двухсот метров по прямой и никакого шевеления в той стороне более не наблюдалось. Затаился, сволочь, подумал я, ну или вырубился от травм, тоже вариант. Ну вот
— Подползаем на полсотни метров, — продолжил командовать он, — потом атакуем.
— Командир, — крикнул я в ответ, — у меня граната есть — чего зря геройствовать, может кинуть её и дела с концами? Я не промахнусь.
— А откуда у тебя граната? — удивлённо спросил Толик.
— Места знаю, — расплывчато отвечал я… не рассказывать же командиру где и на что я её выменял на днях. — Лимонка, новьё, с запалом системы Ковешникова.
— Уговорил, кидай… только сначала предупреди его что ли, что открываем огонь на поражение, а то нехорошо выйдет.
— Эй ты, — крикнул я на универсальном наречии, а потом перешёл на родной, — ватаситаси ва аната (мы тебя убьем).
Ответом мне было гробовое молчание… ну ладно, ты сам напросился.
— Толян, — крикнул я через голову японца, — ты там отвлекающий манёвр какой сделай — постреляй что ли, а то мне во весь рост встать придётся, подстрелит невзначай ведь.
— Принял, — ответил он.
Но в этот момент из-за укрытия, сооружённого из парашюта, донеслось:
— Я па рюски маро-маро панимай…
Во как, в сердцах подумал я, такой, сука, план сорвался, но вслух сказал так:
— То есть ты понял, что мы тебя сейчас гранатой взорвём?
— Поняр… ты сейцас гранату кидай… — донеслось оттуда.
— Ну так может тогда встанешь и руки поднимешь?
Толик с большим интересом прислушивался к нашей беседе, но сам не встревал, а японец после непродолжительной паузы сказал так:
— Не могай… мы должна воевай до конца…
— Ну тогда извиняй, брателло, — виноватым тоном сказал я, — ничего личного… как тебя зовут-то, скажи перед смертью… и если просьбы какие есть, тоже говори, постараемся выполнить.
— Не кидай ницево, братерро, — огласил наконец свою последнее слово тот, — я сама сеппуку дерай… звать меня Хироси Мифунэ, я из Даляня… похорони меня здесь…
— Слышь, Толян, — крикнул я начальнику, — что он говорит-то?
— Не глухой пока… обещай ему, что всё сделаем.
— Хороси, — крикнул я тогда лётчику, — обещаем, что похороним тебя по-человечески. А кстати у тебя нету родственника с именем Тосиро?
— Есть, это мой брат… откуда знаешь?
— В газете про него читал, — быстро соврал я. — Вроде бы он в кино снимается. Если встречу, обязательно расскажу, какой у него достойный брат вырос.
— Котей ёно эйко! — донеслось из укрытия, после чего всё стихло.
— Кажись всё закончено, — крикнул Толя, — чего он там кричал-то?
— Слава императору, если не ошибаюсь.
—
И он уверенно поднялся во весь рост и двинулся к Хироси, я контролировал возможные движения того… не, тот лежал и не шевелился.
— Бляяя, — скривился от отвращения Толик, когда дошёл до места, — он и правда себе кишки выпустил…
Я вскочил и подбежал туда же — зрелище и в самом деле было не для слабонервных…
— Однако ж мы ему обещали похоронить — чего теперь делать, лопаты-то у нас нет? — спросил у меня Толик.
— В автожире была сапёрная лопатка… — отвечал я, — давай так сделаем — мы ж не говорили, когда мы его похороним, значит это дело может чуток подождать, сейчас мы находим укрытие и пережидаем там до вечера от возможного повторного налёта Накодзим. А когда стемнеет, выполним обещанное, а?
— Здесь в километре на запад ручей должен течь, он в Халхин-Гол впадает где-то там (и Толя показал рукой, где). А раз ручей, значит у него берега должны иметься, вот под теми берегами и укроемся.
— Всё логично, — согласился я, — погнали к ручью, а то моё шестое чувство говорит, что эти ребята вот-вот вернутся.
И мы во весь опор помчались на запад, в сторону уходящего солнца. Шестое чувство меня не подвело — мы едва-едва успели добежать до ручейка (на полноценный ручей он не тянул), а там у одной его крутой извилины имелся бугор в целый метр высотой, под него мы и залезли. Я предложил еще и грязью вымазаться на всякий случай, а Толик согласился — так мы лежали там, вжавшись в землю внизу и присыпанные грязью сверху битых три часа, истребители противника не меньше десятка раз над нами пролетели. Но вот сесть и забрать своего коллегу так никто из них и не решился. И я их в глубине души понимал — сломаешь шасси на одной из сусликовых нор и выбирайся потом из этой дыры как знаешь.
А тут и стемнело, мы честно вернулись к погибшему лётчику, забрав предварительно лопатку из нашего автожира. Я поинтересовался у Толи по дороге:
— А чего они сухопутную экспедицию не снарядили? Нехорошо всё-таки своего товарища так кидать.
— Это нейтральная территория, — пояснил он, — видимо им там надо собрать кучу разрешений и согласований, чтобы сюда выдвинуться. Утром может и приедут…
Жуков
Шли мы почти всю ночь, ориентируясь по Большой Медведице, облаков совсем на небе не было, так что все звёзды высыпали разом и размером они были с пятак. Из животных нам одни грузуны встречались и ни одного хищника — разнообразные суслики, тушканчики, хомячки и даже один, по-моему, сурок промелькнул справа по ходу, его трудно с остальной мелочью перепутать, потому что весит он под 5 кг и длиной до полуметра.
— Ты бы поосторожнее с ним, — предупредил меня Толян, когда я дёрнулся в его сторону.
— Это почему? — спросил я.
— Сурки традиционные разносчики бубонной чумы, так нам на курсах рассказывали, — пояснил свою мысль Толя, — только ещё этой радости нам недоставало.
— Хорошо, буду поосторожнее.
— А что это ты там насчёт кино болтал? — продолжил он.
— Какого кино? — не понял я. — Трактористы?
— Да при чём тут трактористы, ты этому япошке втирал, что его брательника в кино где-то видел — просто интересно, где ты у нас мог видеть японское кино? Да ещё и запомнить, кто там снимался, для меня, например, их имена все одинаково непонятны. И рожи тоже одинаковы.