«Первый». Том 8. Часть 4

Савич Михаил Владимирович

— Это что за хрень?

Стражники аж шарахнулись. Едва не упали. Вежливости, сдержанности и хороших манер в моём голосе не было совсем. Благо не убил. Какое-то слабое гудение вокруг, похожее на звук мощного трансформатора, работающего на предельной нагрузке. Это я такой в гневе? Вихри маны? Похоже да, и это чувствуют окружающие. У стражи лица белые, а дети наоборот приободрились, хоть и не отдышались ещё.

— Ну!!!

Сдерживаться довольно трудно.

— Мы вообще-то стража.

Прозвучало это как-то неубедительно. Не дождавшись вразумительного ответа,

я спрыгнул вниз. Она меня узнала, но не обрадовалась, а отвернулась. Почему? Я её как-то подвел или подставил? Сгрёб в охапку и выбрался наверх. Чем удивил, похоже, всех. Да и сам удивился. Вроде магию не применял и яма глубокая…. Детей поразил больше всего. Или всё же стражей?

— Кто ты, чужеземец? Как ты смог? Это яма должников, проданных за неуплату в рабство. Мы тут службу постоянно несём.

Только тут я не шее Червончика увидел ошейник. До сих пор я такие видел только на скринах или видео на домашнем ПК.

— РАЗРУШЕНИЕ –

Ошейник, который я взял пальцами обеих рук, рассыпался в пыль, что поразило и стражу, которой стало явно больше, с дюжину точно набежало, и детей. Больше всего саму Червончика. Девчонка недоверчиво трогала руками свою шею и уже с надеждой смотрела на меня.

— Ты в самом деле взяла в долг? Зачем?

— Баркас. У Гаврилы Косого почти готовый был. Ты обещал, что скоро вернёшься. А у отца, старая лодка. А он не молодой. А скоро сезон штормов. Драконы гады. А Влас вообще сволочь. А баба Оля на суд не пришла. А…..

— Подожди. Ты взяла у моего агента, торговца книгами и картами Власа в долг?

— Ага. Гад. Он бумагу написал, я палец приложила. Читаю я плохо. Суд. Баба Оля. Тебя нет, а я ждала. Ошейник. Яма. Задай им гадам.

Мне и в самом деле захотелось. Должно быть, это на лице у меня написано. Стражей вокруг уже стало много, но они как-то попятились. И правильно сделали. Меня сейчас лучше не злить. И так на краю. Бочком и не делая резких движений, ко мне подошел один из стражей. Судя по качеству формы и лоснящемуся лицу — представитель власти:

— Уважаемый. Не имею чести быть знакомым. Я старшина Стражи этого кремля Шемяка. Вижу, что вы человек на Разломе новый и всех законов наших не знаете. Девчонка на суде кричала, что у неё защитник и поручитель есть, но ей никто не поверил. Наша ошибка. Но и нарушать закон дело последнее.

— Не самое последнее. Последнее — это девчонке малолетке надевать рабский ошейник и сажать в яму.

— Будем считать оба дела последними. Мне это тоже не понравилось, у меня у самого трое мал мала меньше. Но вокруг Разлома Великий Южный океан и в нем полно пиратов. Разлом без закона и порядка просто погибнет. Раньше детей часто использовали для долговых дел. Приняли новые законы — стало лучше…. Предлагаю договориться.

— Предлагайте.

— Вира в сто имперских червонцев или ваш рассказ о том, как вы сняли не снимаемый рабский ошейник и где он. Это не моё любопытство, а для храма царицы Морской. Именно там их создают и могут быть вопросы.

— Разумно. Держите деньги. А это ещё втрое уже для храма от меня лично.

Глава 26

Меня

постепенно отпустило и разум вернулся, взяв ситуацию под контроль. Но Власа мне пока всё же лучше не встречать. Для него лучше.

— Я есть хочу.

Фраза знакомая до боли. Надо Лизку поймать. Проще в котельной в реале, но это не реально пока.

— Её кормили. Честно. У нас всё по закону. Три раза в день.

Что-то в моей реакции на заявление Червончика видно обеспокоило Шемяку или совесть заела, но оправдывался он старательно и заинтересованно.

Всю шайку Червончика, так хорошо зарекомендовавшую себя, я накормил по-королевски в своей гостинице. Демонстративно провел их в кремль Драконов и усадил за сдвинутые для этой цели столы. Валька уселась рядом с Червончиком и держалась, как лучшая подруга. Беда сближает? Съели детишки всё, что им принесли. Потом ещё столько же, потом уже всё, что оставалось на кухне. Думаю, что это уже из вредности, мести или уж не знаю чего. Давились, но ели до последнего пончика. Мда. Бегать они не смогут ещё долго.

Как же. Жди. За очередной червонец тут же бросились и искать Силыча, и узнавать в каком состоянии «Проныра», и вообще все новости о пиратах. Я же сам решил сводить ребёнка в местный храм царицы морской.

Нужно посмотреть своими глазами и интересно, и важно может быть. В местные обычаи я сегодня вмешался радикально, сам-то я от возможных последствий этого не пострадаю, да и уйти мне просто. Шаг и дома. Другое дело проблемы с главными на островах жрецами храма Царицы Морской для девчонки. Червончику же здесь жить. С семьей, друзьями и вообще всем её детским мирком. Можно, конечно их всех скопом в Дальний перебросить, но это уже резервный вариант. Где уродился, там и пригодился. Судьба эмигрантов завидной бывает редко.

— Далеко ещё до храма?

— Нет. А ты любой ошейник сломать можешь? А тебя царица не накажет? А где баба Оля и как у неё дела? А пошли мой баркас заберем? А….

— Ты хоть паузу делай между вопросами. Появится шанс услышать ответ. Да, нет, хорошо, да.

— Чего? Щас вспомню, что спрашивала. Здорово. Скоро стена кончится, там ворота и храм. Он самый большой на разломе. Ещё минут пять топать.

Храм и в самом деле понравился. Чем-то похож на Парфенон афинского Акрополя, но целый и невредимый. И какой-то более воздушный. Легкий, открытый всем ветрам. Возможно такое впечатление от того, что колонны повыше и менее массивные. Да и мрамор полированный и без единого видимого глазу дефекта.

Расположено сооружение тоже на возвышенности. Это самая высокая отметка на Разломе. Но горой или даже холмом это назвать трудно. Возвышенность. Но обе половины острова отсюда видны не плохо.

У алтаря я обнаружил фреску с изображением женщины. Не самой красивой, что для такого сооружения странно. Ещё больше поразило другое. Лицо. Слово поразило даже не подходит. Я просто оцепенел. Какое сходство. Сколько воспоминаний нахлынуло.

— Эй. Не надо. Царица, прости его, он хороший. Я опять в яму сяду. Не надо.