Первый человек
Шрифт:
На первом этаже что-то зазвенело: должно быть, Клер Пейе хлопотала на кухне. Де Пальма спустился вниз и немного побыл один в гостиной. Все пространство одной из стен занимала библиотека. Она состояла только из книг по истории и биографий. На низком столике лежало несколько женских журналов. Мать Элен вышла из кухни.
— В каком университете училась ваша дочь?
— В университете Экс-ан-Прованса. Она училась очень хорошо.
Де Пальма заговорил о фотографии над письменным столом.
— Кто этот молодой человек, который снят
— На фотографии, которая в ее комнате? Я никогда не знала по-настоящему, кто он.
— Что вы имеете в виду, говоря «по-настоящему»?
— Я думаю, это ее тогдашний парень. Я много раз спрашивала Элен о нем, но она не отвечала.
Мать Элен подняла глаза и посмотрела в сторону лестницы и черного прямоугольника — входа на верхние этажи. Она как будто искала улетевшие воспоминания.
— Я думаю, что она была влюблена в него, но не знаю даже его имени. Откровенно говоря, я ничего не знала о ее любовных делах.
Дрожащей рукой она поправила седую прядь, которая выбилась из прически.
— Поймите, я не учила ее любить мужчин. Напротив, я советовала ей остерегаться парней, которые подходят к ней слишком близко. Вы ведь знаете, она была красива!
— Вы знаете, почему она порвала с этим человеком?
— Кажется, он был наполовину сумасшедшим. Это все, что я знаю. Мой сын был немного знаком с этим человеком и мог бы поговорить с вами.
Де Пальма вглядывался в то, что происходило за окнами. Придет ли Жереми Пейе, как он предполагал?
— Вы сказали мне, что ваш муж увлекался археологией. Каким периодом истории он интересовался?
— Первобытной эпохой… Точнее, первобытным искусством. Он ездил на раскопки, но я не знаю куда. В Провансе, кажется, много мест, где жили первобытные люди.
— Ваша дочь ездила вместе с ним?
— Да, и так часто, как могла. Всегда вместе с братом, который изучал первобытную историю.
— А вы?
— Нет. Когда мой муж был с детьми, я была не в счет! И потом, я не интересуюсь старыми камнями.
— Вы слышали, чтобы они разговаривали о статуэтках?
Клер Пейс покачал головой и замахала руками:
— Точно нет! И если бы муж даже говорил о них со мной, я бы этого не запомнила.
— Может быть, что-то говорил ваш сын?
— Нет.
В глубине сада стукнула дверь.
— Это возвращается мой сын!
Незаметно для Клер Пейе Барон вынул из кобуры свой револьвер. Потом встал в дверях и стал следить взглядом за единственным выходом в сад. Жереми Пейе прошел к себе через кухню. Прошло немало времени, прежде чем он появился снова. Он что-то прятал на спине под одеждой.
— Я знал, что вы придете сюда! Знал! Покончим с этим! — крикнул он в сторону Барона.
В этот момент в дверь позвонил Бессур, и де Пальма открыл ему.
— Вы арестованы за убийство Кристины Отран и ее брата Тома, — спокойно сказал де Пальма сыну хозяйки дома.
Пейе уронил на пол ружье для подводной охоты, которое прятал на
— Сейчас 18 часов 34 минуты. Мы арестовываем вас на основании ордера, выданного судьей Ланди, — добавил Бессур.
Затем Карим надел на Пейе наручники и усадил его на один из стульев. Увидев это, Клер Пейе закричала от ужаса:
— Боже мой! Что ты сделал, мой мальчик?
Пейе опустил голову.
— Мне так не хватает Элен…
— Я знаю это, сын. Мне ее тоже не хватает. Так не хватает!
— Я видел Элен… Я ее видел… Кто-то сделал с ней этот ужас. И я знал того, кто это сделал. Я часто не мог спать из-за этого. В моей голове все перевернулось вверх дном. Я вспоминал ее смех, вспоминал, как от нее пахло клубничными карамельками, которые ты запрещала нам есть.
Клер Пейе отвернулась к стене. Ее губы дрожали, словно она хотела сказать слово, которое невозможно произнести.
— От нее пахло карамельками. Когда я увидел ее на носилках в морге, я подумал о том времени, когда мы с ней играли в саду. И когда я думал о нем, у меня перед глазами были швы, которыми врач скрепил куски ее тела. Я видел куски моей сестренки!
Пейе поднял голову. Его лицо осунулось, губы кривились.
— Я полагаю, господин полицейский, что, когда человек видел такие вещи, он никаким способом не сможет убрать их из своей памяти. Нет такой губки, чтобы стерла это! Такие картины остаются в памяти человека до самой его смерти. Это так?
— Да, — ответил де Пальма. — Их никогда не забывают. Самое большее, что можно сделать, — приручить их.
Пейе сжал кулаки. Он хотел заплакать, но не мог.
— Я пытался прожить мою жизнь как можно лучше, сделать что-то хорошее. И найти немного утешения в любви… Ничего не получилось… Поэтому я выбрал море. Огромное чрево воды. Только в нем я переставал видеть мою сестру, разрубленную на куски. В нем я забывал ее маленькие пальцы, которые царапали землю, когда она пыталась вырваться от чудовища, ее ноги, которые били по земле. А когда я поднимался на поверхность, все начиналось снова. Все повторялось до мельчайших подробностей. Вот чем она пахла, когда я ее увидел. — Пейе повернулся к своей матери. — Ты хочешь знать, чем она пахла на носилках? Потрохами! Вонючим запахом болота!
Клер Пейе вышла из комнаты.
— Потом пещеру открыли снова, — продолжал Пейе. — По меньшей мере, так думает он. Я знал, что Тома Отран спрятал в ней «Человека с оленьей головой». Я хотел забрать оттуда только эту статуэтку. Без нее ничего бы не случилось с моей сестрой.
— Что вы хотите этим сказать? — уточнил де Пальма.
— Если бы не она, мой отец никогда не познакомился с Пьером Отраном. А именно из-за этого его сын-чудовище познакомился с моей сестрой. Сам Пьер Отран был очаровательный человек маленького роста. Он был слабым и все прощал своим детям. И был богатым, как мой отец. Они действительно были знакомы. И я действительно знал Отрана и его сестру.