Первый элемент
Шрифт:
— Только не говори, что собираешься уходить. — Слышу тихий, слегка хриплый голос сзади.
Чёрт.
Останавливаюсь, боясь повернуться к нему лицом. Не хочу, чтобы он видел все мои эмоции, я и так очень много ему сегодня показала. Прикрываю глаза, пытаясь унять бешено стучащее сердце и тепло, появившееся в груди от его голоса. Но усталость и холодные мысли берут вверх.
— Нет. Собираюсь стереть вам память. — Голос звучит холодно и отрешённо, на губах — страшная усмешка.
Молчит. Не смотря, на желание сорваться с места, и
Собираю все вещи в сумку, игнорируя дрожащие руки.
— Есть смысл пояснять? — Поворачиваюсь к нему лицом, ставлю сумку на пол.
Он прекрасно понимает, что я говорю про своё поведение, прекрасно понимает вообще всё, но снова отрицательно качает головой.
— Я не отпущу тебя, если ты скажешь что-то. Стирай, что хочешь стереть и уходи.
Кристофер сжимает зубы и отворачивает лицо к основанию кровати, не желая смотреть мне в глаза. То ли потому что злиться, то ли потому что действительно боится, что, если посмотрит, то не отпустит.
Сжимаю зубы до боли в висках, а кулаки до того, что ногти больно впиваются в ладони. Закусываю губу, а когда начинаю говорить, то голос звучит глухо, даже не дрожит:
— Посмотрите мне в глаза, пожалуйста.
Кривая улыбка искажает его лицо, и также быстро исчезает, как и появилась. Проректор поднимает голову, смотрит прямо мне в глаза.
На секунду я задыхаюсь от глубины изумрудных глаз, но ледяной разум берет своё — наклоняюсь чуть вперед, чтобы наши взгляды были на одном уровне, фиксирую их и почему-то, криво усмехнувшись, говорю совсем не то, что хочу сказать:
— Не бойтесь, больно не будет.
Фыркает в ответ и также самодовольно усмехается, перенимая моё настроение.
И я всё-таки начинаю это делать: глубоко вдыхаю, словно в легких не хватает воздуха и начинаю зачитывать сложное заклинание про себя. Каждый звук — шипящий, словно шёпот змеи, я только смотрю в глаза, понимая, что мои начали светится ярким, зеленым, и чувствуя, как волосы взметнулись вверх, по рукам поползли изумрудные руны.
Я стирала всё до своего прихода. Оставила лишь то, что перебинтовала рану. Все взгляды, прикосновения, слова стерла, словно их и не было никогда.
Проректор застыл на месте, не моргая, не закрывая глаз и ничего не говоря. Это была нужная мне реакция, она означала, что я всё сделала правильно. Убеждаться в этом я не стала. Моргнула, останавливая заклинание, снова чувствуя предательскую, жгучую влагу в глазах, медленно выпрямилась, игнорируя застрявший ком в горле. Подошла к магу, прикрыла его глаза ладонью, мягко толкнула на подушки, укрыла одеялом. Сейчас он пролежит какое-то время без сознания. У меня есть время уйти.
Закусываю губу, кажется, до крови, беру сумку, смахиваю слезу… смотрю на Кристофера, наклоняюсь, почти касаясь губами его щеки, но отрицательно качаю
Теперь спальня утопает в мягком свете одинокой луны.
***
На следующий день, после пар, я забежала к себе, убрала из сумки тетради, учебники, закинула внутрь баночку с заживляющее мазью, пузырек с восстанавливающим общий фон зельем, и также быстро выбежала из неё, чтобы как можно быстрее покончить уже с походами к проректору. Они влияют на меня слишком сильно, нужно сокращать время нашего общего времяпровождения, может, хоть тогда у меня получится забыть обо всём и отвлечься.
Интуиция фыркнула, давая знать, что идея глупая и совершенно не поможет. Но я лишь упрямо сжала губы и лямку сумки. С глупыми чувствами я обязана справится, определенно!
Когда я стояла напротив большой двери из тёмного дерева, то кровь гудела в висках, сердце билось очень быстро, в горле пересохло. Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула, чтобы унять это глупое, нервное состояние… Затаив дыхание, стучу костяшками пальцев по двери.
— Войдите. — Короткий, глухой приказ.
Какой уставший голос… Видимо, после затяжного отсутствия дела накопились, и теперь он пытается со всем разобраться.
Молча приоткрываю дверь, смотрю на мага.
— Адептка Васильченко. — Говорит он, словно резко вспомнив, что я должна была прийти. — Добрый день.
— Здравствуйте. — Отвечаю глухо, опуская взгляд. Волчком захожу, прикрываю за собой дверь. — Я вам мазь и зелье принесла.
Подхожу к столу, вынимаю из сумки два пузырька, ставлю их перед магом и скептически приподнимаю бровь:
— Не перепутаете же?
Фыркает и откидывается на спинку стула. Как-то нервно смотрит на пустую чашку кофе.
— Какого вы обо мнения, адептка Васильченко?
Устало пожимаю плечами. Я думала, у представителей этого мира в принципе нет интереса учитывать моё мнение.
— Самого наилучшего, магистр Эшфорд. — Отвечаю абсолютно серьёзно, смотря на два пузырька с изумрудно зелёными жидкостями. Точнее, мазь была гуще, насыщеннее цветом, а зелье отливало каким-то химическим лимонадом. Потираю меж пальцев грубую, коричневую, плотную нить, которой повязала крышечки, прикрепив тем самым бирки с названиями.
— Совсем забыла, что подписала их. — Говорю глухо и тихо.
Проректор ничего не отвечает, я также молчу. Секунд десять в кабинете была тишина. Я глубоко вздыхаю и прерывая её, говорю:
— Хорошо. Дальше вы справитесь без меня. Не забывайте отдыхать. Если будут вопросы — всегда к вашим услугам. Я пойду. Всего доброго.
И я разворачиваюсь, закидываю лямку сумки на плечо, иду к выходу, сжимая кулаки. Почему-то на душе скребли кошки, хотелось плакать. И покушать.
— Камелия… — Зовёт меня маг тихо. Да так, что мне кажется, что это слуховая галлюцинация.