Первый элемент

Ли Рина

Провозились мы долго, что совсем не удивительно. Виолетта бегала вниз, менять воду, и заодно забегала и смотрела на обстановку с дубом. Ничего особо не менялось, поэтому она прибегала ко мне и помогала дальше. Такими темпами мы вычистили окна, большие подоконники, стол, кровать, шкаф, помыли полы. На меня остались некоторые мелочи, когда проблема с дубом была уже решена и Вита убежала к себе, чтобы не провоцировать проректора по воспитательной работе. Даже не представляю, что ей там придётся выслушать.

В итоге, с чердаком осталась я один на один. Внимательно его осмотрев, я мысленно

нас похвалила и перешла отмывать дверь (потому что тоже был кошмар). Красивая, массивная дубовая дверь меня порадовала интересным узором — по краям её украшали довольно крупные вензеля, а внутри, овалом, были вырезаны странные иероглифы. Я повертела головой, пытаясь рассмотреть их получше, но так как подобное мне раньше не встречалось, понятнее не стало. Я только протерла углубления, ручку и оставила дверь в покое.

И как раз в момент, когда я натирала красивую ручку, в дверь аккуратно постучали несколько раз. На автомате открываю дверь, на всякий случай, с тряпкой на перевес (я просто никого не ждала).

Однако на пороге стоял сам магистр Эшфорд.

— Опять вы. — Скептически приподнимаю бровь. Уставший голос скрывать даже не стараюсь.

— Могу отозваться о вас также. — Отвечает, копируя мой тон.

— Попробуйте. — С вызовом киваю и облокачиваюсь на дверной косяк. Подумав хорошенько, отрываюсь от него, протираю на всякий случай и косяки, выравниваюсь, со спокойной душой облокачиваюсь снова.

— Это угроза? — Спрашивает, изогнув бровь, внимательно следя за моими действиями.

— Пока предупреждение. — Отвечаю угрюмо, складывая руки на груди.

— Мне стоит вас боятся?

— А вы ещё не начинали? Давно пора.

— Мне кажется, вы немного подзабыли, кто кого должен боятся.

— А вы пришли сюда мне это напомнить? В таком случае, наши роли поменяются, ибо грязная тряпка в руках сейчас у меня.

Наконец, замолкает. Смотрит на меня внимательно, как мне показалось, даже несколько сочувствующе. Взгляд изумрудных глаз очень пронзительный, словно маг пытается заглянуть мне в душу. А я даже внешне не пытаюсь скрыть то, как сильно устала. После уборки такого грязного и довольно большого помещения отваливаются руки и ноги. А ещё безумно хочется в душ, попить и покушать.

— Вообще я пришел перенести вещи. Куда вам будет удобно? — Говорит, тяжёло вздыхая.

Демонстративно смотрю ему в руки, но они пусты. Вспоминаю, что передо мной стоит маг, а я снова про это забыла. Молча киваю, открываю дверь пошире, отступаю назад, пропуская проректора внутрь. Устало говорю, что вещи можно закинуть в шкаф, а что не поместиться — бросить на кровать. Магистр Эшфорд без слов начал делать какие-то легкие пасы руками, кровать тонет в чёрном тумане, а когда он медленно рассеивается, то постель заправлена точно также, как это было в той комнате, где я жила с Витой.

Я буквально задыхаюсь от возмущения, видя данную картину и не сдерживая себя, спрашиваю:

— То есть, вы могли сделать так с самого начала?! Зачем я тогда здесь убиралась?

Проректор поворачивается к шкафу, снова делает какие-то движения рукой, но это настолько просто выглядит, что такое чувство, что и эти излишние телодвижения ему не нужны, он словно и без них прекрасно справляется.

Чердак постепенно заливает ярко-оранжевый свет закатного солнца. Это единственное, что отвлекает меня от гнева, потому что я тот человек, который никогда не перестанет восхищаться закатом. Завороженная, я подхожу к окну, упираюсь руками в подоконник, рассматриваю закат. Отсюда прекрасно видно, как солнце опускается за горизонт, утопая в кронах деревьев ближайшего леса. Небо ближе к горизонту такое яркое, почти что красное. Этот свет заливает территорию всей академии, пробивается в окна.

— Этот чердак специально используется, как комната наказаний. Убирать её с помощью магии нельзя. — Подает голос проректор. Говорит он тихо и спокойно.

— У меня такое чувство, что тут и руками-то никто не убирался. — Бурчу недовольно, всё смотря, как солнце заходит за горизонт.

— До тебя — нет. — Серьёзный ответ.

Я нервно смеюсь в ответ и качаю головой. До меня тут никто не убирался? Серъёзно? Что же я за козёл отпущения? У меня уже нет сил возмущаться. Я лишь криво усмехаюсь, не желая даже поворачиваться к магистру Эшфорду лицом.

— Я все вещи перенёс. Больше мне тут делать нечего. До свидания, Камелия.

Молча киваю, не исправляю на привычное «Лия» и не поворачиваюсь к магу, потому что глаза наполняются слезами обиды на ситуацию в целом. Лишь чувствую спиной холодок от дыма.

Когда я поворачиваюсь, магистра Эшфорда уже нет. И даже чёрный дым медленно рассеивается, оставляя меня одну на чердаке, на котором и свет от закатного солнца постепенно тускнеет.

Наступают сумерки. Темнеет.

***

— Итак, адепты! — Громогласно объявил профессор Виртель, скрещивая руки на груди. — Сегодня у вас теоретический урок по стихии Эфир. Так как, единственным, кто обладает этой стихией в нашей академии — это проректор по научной работе — Кристофер Эшфорд, то именно он проведёт сегодняшнюю пару — тире — практику…

Прекрасно. Я только вчера отошла от того, что произошло, и какую кошку в мешке мне подкинул магистр Эшфорд, а тут снова он! Руки жутко болят до сих пор, я совсем не выспалась, потому что почти всю ночь потратила на продумывание мести (так и не додумалась, если честно) и обустройства чердака. Делала я это не потому что хотела украсить комнату, а, чтобы просто занять руки и голову хоть чем-то. Однако подобным недовольством отличилась только я — все остальные адепты, а нас тут все четыре группы первого курса, очень даже обрадовались. Особенно почему-то поддержали эту тему девочки. Закатываю глаза, желая даже больше, чем обычно сбежать с пары. Стоит иногда следовать этому желанию, я думаю. Может, хоть за непосещение пар отчислят.

На полигон спокойно, без всякого пафоса и спецэффектов, вышел магистр Эшфорд (за это ему сразу десять плюсов). Он скользнул взглядом по ряду из нас, также скучающее глянул на меня (что почему-то было обидно, я явно запоминающаяся личность, особенного после того, что произошло), и остановился возле профессора.

— …а я пойду отдохну от вас. — Вполне искренне закончил мужчина и посмотрел на молодого, высокого проректора (а он был выше профессора где-то на полголовы) и учтиво его предупредил: — Сумасшедшие дети. Особенно эта.