Первый еретик. Падение в хаос
Шрифт:
Ксафен поднял голову, стоя на коленях у высохших останков сервитора. Бионика свободно отпала от сморщенных конечностей и лежала нетронутой на полу.
– Без сознания?
– он покачал головой.
– Мы не были без сознания. Я почувствовал, как мои сердца лопнули в когтях этой твари. Я умер, Малнор. Все мы умерли, как и обещал демон.
– Сейчас мои сердца бьются, - отозвался сержант.
– Твои тоже.
Аргел Тал тоже это видел. Ретинальные дисплеи не лгали.
– Сейчас не время, - произнес он.
– Надо
Воины двинулись дальше, переступая через высохшие трупы, которых становилось все больше по мере приближения к командной палубе.
На мостике их ожидало восемьдесят одно мертвое тело.
Они лежали, разбросав конечности, или сидели, сгорбившись. Несколько свернулись в позе зародыша на полу, прочие съежились на своих местах.
– Они знали, что происходит, - проговорил Ксафен.
– Это произошло не быстро. Они что-то чувстовали, умирая.
Аргел Тал задержался у изломанной фигуры капитана Янус Силамор. Она свернулась в своем кресле, словно в свои последние мгновения пыталась спрятаться от чего-то, что рыскало вокруг. Иссушенные, почти мумифицированные черты, сообщили ему все, что он хотел знать.
– Боль, - сказал он, - они чувствовали боль.
Даготал был уже возле одной из консолей управления, оттаскивая в сторону тело офицера. Тело рухнуло на пол, но его покой был снова нарушен Ксафеном, который начал обследовать его — вскрывать его — своим боевым клинком.
Даготал грязно выругался по-колхидски.
– Я вожу реактивный мотоцикл, сэр. Я не смогу управлять имперским боевым кораблем, даже будь у нас рабы, необходимые для обслуживания двигателей.
Аргел Тал отвернулся от останков капитана корабля.
– Просто дай мне общую картину.
Его голос все еще не звучал, не ощущался, как следовало. Будто нечто поблизости говорило в унисон с ним насмешливым хором
– Мы — труп в космосе, - Даготал без какого-либо эффекта покрутил переключатели.
– Питание возобновлено не у всех систем. Далеко не у всех. Поле Геллера функционирует, но у нас нет пустотных щитов, плазменных двигателей, энергетического оружия, пушек и систем жизнеобеспечения на половине палуб.
– Маневровые двигатели?
– Сэр, - Даготал замешкался.
– До полной остановки мы значительно продвинулись вглубь шторма. Принимая это во внимание и не имея возможности лететь в варпе… На маневровых двигателях у нас уйдет самое меньшее три месяца на выход из… туманности.
– Это не туманность, - проворчал Ксафен.
– Ты сам видел, что снаружи. Это не туманность.
– Что бы за ад это ни был, - огрызнулся Даготал.
– Ад — вполне подходящее название, - пробормотал Ксафен, все еще поглощенный своим занятием.
Аргел Тал снял тело капитана Силамор со слишком большого для нее, предназначенного для Астартес, командирского кресла и перенес ее к остальным на край командной палубы. Вернувшись,
– Включить двигатели, - распорядился он.
– Чем скорее мы начнем, тем быстрее вернемся к флоту.
– Крови нет, - сообщил Ксафен. Он поднялся с колен с клинком в руке, завершив ужасающее расчленение на полу. Вскрытие вокс-офицера Амал Врея никогда бы не попало в официальные записи, но оно бесспорно было проведено досконально.
– В телах нет крови, - сказал Ксафен.
– Что-то высосало кровь из их вен и убило всех.
– Ингефель?
– Нет. Ингефель был с нами. Это сделал его сородич.
Сородич. Слова демона болезненно всплыли в сознании Аргел Тала. «Да. Один из моих сородичей. Он идет за тобой»
Он ощутил, как что-то скользит внутри. Нечто двигалось, обвиваясь вдоль костей рук и ног, скручиваясь в тугую спираль вокруг позвоночника.
– Вызвать всех воинов на мостик, - приказал он, услышав в сознании эхо собственного голоса, беззвучный хор, повторявший его слова.
– И, Даготал, - добавил Аргел Тал, - выводи нас отсюда.
Корабль, медленно вышедший из варп-шторма, значительно отличался от гордого имперского судна, врезавшегося туда. За тонкой пленкой поля Геллера тянулся туман психической энергии, эсминец медленно вращался, что указывало на неисправность систем навигации и повреждение стабилизаторов.
С искореженных башен связи срывались импульсы, повторяя сообщение. Колхидские слова искажали помехи расстроенного вокса.
«Говорит «Песнь Орфея». Мы понесли критические потери. Серьезный ущерб. Запрашиваем эвакуацию. Говорит «Песнь Орфея»…»
– Восстановлен контакт с «Песнью Орфея», - воскликнул один из экипажа мостика.
На командной палубе «Де Профундис» кипела деятельность. Муравейник из офицеров, сервиторов, аналитиков и членов экипажа самых разных званий трудился вокруг центральной платформы, возвышавшейся над консолями. С платформы на экран оккулуса смотрел золотой гигант в облачении из серого шелка. Лицо, столь похожее на его отца, было тронуто эмоциями, несвойственными Императору: Лоргар был одновременно заинтересован и встревожен.
– Уже?
– произнес он, глядя на офицеров у консоли вокса.
– Сир, - позвал ауспик-мастер из-за стойки мерцающих мониторов, - корабль… ужасающе поврежден.
Суматоха на мостике начала стихать, все больше членов экипажа смотрели на оккулус, наблюдая за бессильным дрейфом «Песни Орфея».
– Как это возможно?
– Лоргар оперся о поручень, окружавший возвышение, золотые пальцы вцепились в сталь.
– Этого не может быть.
– Принимаем сигнал бедствия, - сообщил один из вокс-офицеров.
– Сир… Мой примарх… «Песнь Орфея» понесла критические потери. Мы получили автоматическое сообщение.