Первый и Единственный
Шрифт:
Слишком долго они работали вхолостую и оставались уязвимыми. И он хотел бы, чтобы мурашки не бегали по его коже.
Астропат продолжал бормотать молитву. ЛаХаин взглянул на полог розоватого тумана, клубившегося в сердце туманности в миллиарде километров от него. Холодный, ослепительный свет древних солнц искажался и проходил пучками сквозь нее, подобно тому, как рассвет освещает осеннюю паутинку. Темные облака кружились в медленном, безмолвном танце, временами изменяя цвета.
– Контакт! – внезапно завопил штурман. – Три! Нет, четыре! Адски быстры
ЛаХаин прервал его, обращая внимание к себе.
– Угол и время прибытия?
Штурман вывел ряд координат, и ЛаХаин обернулся к ним.
– Они быстро приближаются! – повторил штурман. – Трон Терры, ну они и движутся!
ЛаХаин посмотрел на свою обзорную панель и увидел, как вспыхнули рунные курсоры, когда они вошли в тактическую сетку.
– Активировать защитную систему! Оружие к бою! – рявкнул он. Барабанные автопогрузчики застрекотали в турели на передней части фюзеляжа, когда он начал заряжать автопушки, и заныли энергетические резервуары, приводя в действие главное фронтальное плазменное орудие.
– Крыло Два Крылу Один! – проскрипел голос Мозеля по воксу дальней связи. – Они все идут ко мне! Рассеиваемся и отходим! Рассеиваемся и отходим, во имя Императора!
Другой перехватчик подходил на расстояние выстрела. Усовершенствованная оптика ЛаХаина, усиленная и связанная через систему навесов, увидела корабль Мозеля, хотя он все еще находился на расстоянии в тысячу километров. Позади него, лениво и медленно двигались вампирические тени, хищные корабли Хаоса. В темноте мелькнули сполохи огня, желтые узоры погибели.
Сквозь вокс прорвался предсмертный крик Мозеля, тут же оборвавшийся.
Мчащийся перехватчик исчез в быстро расширявшемся, испепеляющем огненном шаре. Трое нападавших пролетели сквозь огненные завихрения.
– Они идут за нами! Их нужно остановить! – завопил ЛаХаин и сделал «Фаустом» круг, изматывая двигатели. – Сколько еще? – закричал он астропату.
– Сообщение получено… Теперь я… передаю… - на пределе сил прошептал астропат.
– Быстрее! У нас нет времени! – сказал ЛаХаин.
Сверкающий боевой корабль рванул вперед, его двигатели ревели и извергали синий жар. ЛаХаин радовался пению двигателей в своей крови. Он доводил корабль до пределов его возможностей. На дисплее зажглись янтарные аварийные символы. ЛаХаин медленно вжался в растрескавшуюся, древнюю кожу своего командного кресла.
В хвостовой турели сервитор-стрелок вращал сдвоенным автопушками, ища цель. Он не видел нападавших, только их отсутствие: мерцающую межзвездную темноту.
Орудие на турели ожило, стремительно атакуя алый кипящий поток сверхускоренного огня.
В кабине пронзительно запищали предупреждающие индикаторы. Враг совершил многократные попадания. Возле ЛаХаина штурман кричал о необходимости начинать маневр уклонения от столкновения. Бортинженер Манус что-то вопил об утечке находившихся под давлением впрыскивателей.
ЛаХаин оставался безмятежен.
– Все готово? – спокойно спросил он у астропата.
Опять повисла длинная пауза.
– Готово.
ЛаХаин вывернул перехватчик в дикой петле и представил себя преследователем со множеством массивных фронтальных плазменных и носовых орудий. Он не мог обогнать или уничтожить их, но во имя Императора, перед тем, как его не станет, он заберет с собой по крайней мере одного.
Турель на передней части фюзеляжа за секунду выплюнула тысячу тяжелых болтерных снарядов. Плазменные пушки несли фосфоресцирующую смерть в пустоту. Одна из теней взорвалась ярко пылающим шаром, ее искореженный фюзеляж и корпус раскололись пополам, неся за собой горящую, раскаленную ударную волну воспламененного топлива.
ЛаХаим убил и второго также. Он вспорол ему брюхо, выбрасывая его герметически закрытые кишки в пустоту. Он взорвался подобно раздутому воздушному шару, крутившемуся под сильным внутренним воздействием, извергая свое содержимое в огненный хвост позади себя же.
Секунду спустя «Фауст» был в упор обстрелян дождем токсичных и коррозийных боеголовок, каждый из осколков металла походил на загрязненную иглу. Они взорвали голову астропата и, пробив корпус, изрешетили штурмана. Другой сразил бортинженера и разрушил блокировочное устройство реактора.
Спустя две миллисекунды, под действием давления, перехватчик класса «Фауст» разорвался подобно стеклянной бутылке. Сверхплотный взрыв вскипел из его ядра, испаряя корабль и ЛаХаима вместе с ним.
Корона от взрыва растянулась на восемьдесят километров, пока не исчезла в пелене туманности.
Глава 2
Воспоминание
Дарендара, двадцатью годами ранее
Зимний дворец находился в осаде. В лесах, на северном берегу заледеневшего озера, грохотали полевые орудия Имперской Гвардии. Вокруг кружил снег, и с каждым сотрясающим ударом его большие груды падали с веток деревьев. Латунные гильзы звенели, вылетая из затворов, и дымясь, падали в снег, который быстро превращался в лужи.
Над озером рушился дворец. Одно его крыло уже пылало, снаряды попадали в высокие стены, оставляя на них выбоины, или же летели в широкие арки крутых крыш позади них. Каждый взрыв заставлял подпрыгивать плитки и обломки балок, а также груды снега, похожие на заледеневший сахар. Некоторые выстрелы оказывались неудачными, разрывая ледяную корку озера и выбрасывая гейзеры холодной воды, грязи и острых осколков, похожих на битое стекло.
Комиссар-генерал Делан Октар, главный политический офицер Гирканских полков, стоял на своем полугусеничном вездеходе, разрисованном под зимний камуфляж, и смотрел на разрушение через полевой прибор наблюдения. Когда Командование Флота послало гирканцев подавить восстание на Дарендаре, он знал, что все этим и закончится. Кровавым, горьким концом. Сколько они давали Сепаратистам возможностей сдаться?