Первый меч

Вективус Лорд

— Поле вырубить, ошейник снять!

Раздалась команда, не предвещающая ничего хорошего. Отчего мне пришлось поднять голову и замереть с прямой, как палка спиной. Этого человека я знал, да и он почти не изменился, та же лысая голова без бровей и ресниц, разве что постарел заметно с нашей последней встречи, когда он навестил меня в Храме. И судя по тому, как один из охранников бросился выполнять приказ, а второй стоял бледный словно мел, боясь пошевелиться, явно не последний разумный на этом корабле.

— Так вот какой у тебя бизнес, — прохрипел я, глядя на своего отца, Рифта Трея. — Работорговля?

Глава 25

Если

честно к рабству я относился равнодушно и какого-то острого негатива не испытывал. Вообще свобода, как и её отсутствие понятия крайне относительные. Для меня неприемлемо именно жестокое обращение: пытать, бить, унижать, вообще причинять какой-либо бессмысленный вред живому существу неправильно. Может, конечно, я так говорю, поскольку меня это несчастье миновало. Потому как Энакин, к слову, буквально ненавидел рабство. О чём довелось узнать при нашем знакомстве. Однако, будучи невольником, Скайуокер жил с матерью в собственном доме, работал на хозяина, получал зарплату, так ещё и имел возможность зарабатывать самостоятельно и заниматься любимым хобби. Со стороны посмотреть, так довольно необычная у него жизнь вне воли получается. Может, не богатая, но не похоже, чтобы к рабам относились жестоко, по крайней мере в пространстве хаттов.

Но это дело прошлое, а сейчас я смотрел в глаза Рифта Трея и не испытывал никаких эмоций к этому человеку. Для меня он был совершенно чужим. А вот отец относился ко мне явно по-другому. Только хорошо это для меня или нет, сказать пока трудно. Потому что от меня сейчас ничего не зависело, если только я не смогу каким-то чудом сбежать или вдруг сюда не заявится отряд джедаев. Меня освободили это уже хорошо, но ещё не означает, что не захотят от меня избавиться. Звучит дико, но если вдуматься, отпускать меня нельзя. Потому что я джедай и старик умудрился перейти дорогу очень влиятельной в организации, которая находится выше закона, кто бы ни заявлял о другом. Джедаи могут убивать разумных, развязывать войны от лица Республики, устраивать революции и главное: джедаям позволено вершить суд самостоятельно. Меня пробила дрожь от осознания того, во что я вляпался. Мне свободы не видать. Меня либо убьют, либо изолируют, лишив вообще какой-либо связи с внешним миром.

Все эти мысли пронеслись в одно мгновение и мне понадобилась всего секунда, чтобы собраться, взяв себя в руки, и попытаться, хоть, как-то развязать сильно запутанную ситуацию.

— Может, поговорим? — произнёс я, глядя на хмурого отца, играющего желваками и молча сверлившим меня глазами.

— Не здесь, — выдавил слова старик и направился к выходу.

Мне ничего не оставалось, как пойти за ним. Лишь у дверей нас остановил напряжённый охранник, задав едва слышный вопрос:

— Талассианцы?

— Разберёмся, — также негромко проговорил Рифт.

Поднявшись на уровень выше, мы остановились около номера класса люкс, впрочем, после аскетичного образа жизни в Храме джедаев, для меня любой обставленный мебелью номер покажется вычурно богатым. Но на всё это мне было плевать, увидев в комнате барную стойку с обслуживающим её дроидом, я тут же поспешил туда, потребовав у бармена воды. Робот заработал манипуляторам за несколько мгновений наполнив бокал прозрачной жидкостью и украсив его зелёным листиком, поставил передо мной, прокомментировав

эти действия приятным женским голосом:

— Ваш заказ. Чистейшая родниковая вода с горных вершин Такодана разбавленная сиропом болотных слизней…

Недослушав и залпом высушив бокал, я с наслаждением выдохнул, сладкий напиток освежал и по-настоящему бодрил. Попросив добавки, я повернулся к выжидающему отцу. Тот лишь печально покачал головой:

— Ты ведёшь себя взрослее, своего возраста.

— Джедаи все рано взрослеют, технически мы достигаем совершеннолетия в двенадцать лет, — я позволил себе немного расслабиться, облокотившись о спинку кресла, стоявшего у барной стойки.

— Кто тебя так отделал? — Рифт задал вопрос, похоже, сильно его интересующий.

— Дверью прищемило, — соврал я с ходу, даже не пытаясь придумать, что-то более достоверное и добавил: — Десять раз.

— Я ведь всё равно узнаю.

— Дверь была тяжёлая, — пожал я плечами. В любом случае жаловаться этому человеку я не собирался. Да и интересовало меня совсем другое. — Талассианцы, кто они?

Выжидающе просверлив меня фирменным взглядом, на который я не обратил ни малейшего внимания, Рифт всё-таки ответил:

— Наёмники, работорговцы, кто-то очень влиятельный и богатый нанял их для поиска и захвата группы одарённых к Силе детей.

— А ты, значит, белый и пушистый, просто мимо проходил? — приподнял я брови.

Старик нахмурился:

— Не язви! Моя задача доставить груз в целости и сохранности.

— Это всё объясняет… И ты это дело хотел передать мне по наследству? — поразился я, припомнишь слова отца о поиске приёмника.

— Нет, там законная торговля, — добавил он, глядя, как я допиваю второй бокал маленькими глотками, больше наслаждаясь напитком, чем утоляя жажду. — Семейное дело, которое я передам тебе, а не ордену.

К слову, от стакана воды мне стало намного легче, тошнота отпустила, и настроение поползло вверх. Поэтому я закрыл глаза, прислушавшись к своему состоянию и наконец смог прикоснуться к Силе. Что обрадовало меня ещё больше, действие наркотика сходило на нет. А старик между тем продолжил откровения:

— Честно сказать, я надеялся перевести тебя на Кореллию, у меня там есть хорошие знакомые в ордене.

— В Кореллии есть орден? — удивился я.

— Кореллианские джедаи. Твой Орден их недолюбливает, но иногда всё-равно работают вместе. По крайней мере У НИХ, — Рифт намеренно выделил последнее слово, — разрешена женитьба. И у тебя бы не возникло проблем ни с продолжением моего рода, ни с делом, доставшимся по наследству.

— Не слышал о таких, — задумчиво проговорил я, проигнорировал остальные слова отца.

Это же противоречило всей концепции ордена джедаев, которой меня учили. И дело не в том, что брак — это зло. Нет. Любить нам не запрещено, джедаям запрещено владеть. Тот же тринадцатый вызывал немало пересудов из-за такой мелочи, но он дроид и это многое упрощало. Роботов здесь воспринимали, как часть мебели, значительно облегчающих жизнь. Из-за чего на тех, кто обращался с дроидами, как с живыми, могли посмотреть косо, а за спиной и пальцем у виска покрутить. И согласитесь, говорить со шкафом, здороваться с ним и обращаться к нему максимально вежливо, интересуясь не против ли он, если вы возьмёте с его полочки рубашку, выглядело бы очень и очень странно.