Первый особого назначения
Шрифт:
Но Гусаков, кажется, не намеревался драться.
— Здорово, — кивнул он, когда Лешка приблизился.
— Здорово.
— А классно ты тогда плясал, — сказал Севка, и лицо его оживилось.
— Ну, плясал и плясал, — хмуро ответил Хворин. — Говори, что надо?
Хотя Лешка и Севка разговаривали тихо, ребята, насторожившись, слышали каждое слово.
— Слышь, Леша, — сказал Севка. — Правду говорят, будто ты в ремесленное поступил?
— Правда. В общежитии буду жить.
— Слышь,
— Чего надоело?
— Да все. Так… — Гусаков неопределенно махнул рукой. — Вот надоело так… Скучно.
— Не знаю, — мотнув головой, ответил Хворин. — Не знаю, примут или нет.
В эту минуту в воротах показался Андрей. Он остановился на миг, словно любуясь этой живописной сценой: Лешка и Севка друг против друга, а неподалеку — ребята, сбившиеся в кучку, с встревоженными лицами.
— Старые друзья встретились! — сказал он, подходя к Лешке и Севке. — По какому поводу конференция?
Увидав командира, ребята окружили его.
— Вот Севка спрашивает, можно ему в ремесленное устроиться или нет, — объяснил Лешка, словно стыдясь, что он остановился и заговорил с Гусаковым.
Андрей внимательно взглянул на Севку.
— А учиться будешь? — спросил он.
— Буду! — с неожиданной убежденностью воскликнул Севка. — Обязательно буду!
— Ладно! Тогда поговорю в комитете, — кивнув, сказал Андрей.
Наступило молчание. Севка поковырял носком ботинка землю и сказал:
— А здорово ты плясал… Хороший концерт.
— Может, ты тоже участвовать хочешь? — вдруг спросил Андрей. — А то мы собираемся еще один концерт устроить — в честь начала нового учебного года.
Степка взглянул на командира удивленно. О концерте разговора еще ни разу не было.
— А что делать? — торопливо спросил Севка.
— Там посмотрим. У нас как раз сегодня обсуждение… — Андрей незаметно подмигнул ребятам. — Заходи в красный уголок.
— А можно?
— Отчего же нельзя?
— Так я… Это… В другом доме… И не на вашей улице живу.
— Мало ли что. У нас в отряде есть ребята и с Почтовой, и с Гоголевской, и с Октябрьской…
Во двор шаркающей походкой вошел Гошка. Его, очевидно, тоже поразила увиденная сцена — Севка, окруженный ребятами.
— Эй, Севка! — крикнул он. — Иди сюда. Дело есть.
Гусаков оглянулся. Потом виновато взглянул на Андрея, на Лешку, на ребят.
— Ну, пошли, братки, — заторопился вдруг командир. — Обсудить надо, что и как.
Вместе с Андреем ребята двинулись к красному уголку. Севка остался посреди двора, растерянно глядя то им вслед, то на шагающего к нему Гошку.
Уже спускаясь по лестнице, Степка обернулся и увидел, как Севка, махнув рукой, побежал. Он бежал за ними, а Гошка стоял, разинув рот
— Ага! Наша взяла! — радостно сказал Андрей.
Глава шестнадцатая
В эти дни посетителей в красном уголке стало больше. А в дождливые вечера их набиралось столько, что не хватало всем места.
Дежурства теперь устанавливались по расписанию. Это расписание — разграфленный листок бумаги с числами и фамилиями ребят — висело в отрядной комнате на стене.
Севка Гусаков прибегал теперь в красный уголок чуть ли не каждый день. Лешка учил его плясать чечетку. Наука Гусакову давалась с трудом — он был очень неповоротлив. Впрочем, Севка оказался неожиданно очень упорным учеником. Он и сам видел, что чечетка у него не получается, но упрямо твердил:
— Ничего. Выйдет.
До начала учебного года оставался еще целый месяц, и репетиции к концерту проходили не в такой лихорадочной спешке, как первый раз.
Очень часто в красный уголок наведывался Гриша. Его здесь ждали. Особенно толстый жилец, рьяный поклонник шашек.
Ребята тоже частенько забегали к Грише — навестить. Но только уже не в мастерскую, а в новую квартиру в доме на Почтовой. Мастерская была закрыта. Гриша начал работать на заводе. По его просьбе Лешка старательно написал объявление на листке картона:
МАСТЕРСКАЯ ЗАКРЫТА
ГРАЖДАН,
СДАВШИХ МЕТАЛЛОИЗДЕЛИЯ
В РЕМОНТ,
ПРОСЯТ
СРОЧНО
ЗАЙТИ ЗА НИМИ
ОТ 6 ДО 8 ВЕЧЕРА
Это объявление Лешка и Степка собственноручно приколотили гвоздями к двери бывшей Гришиной мастерской.
Всего несколько дней Гриша работал на заводе. А как он изменился за эти дни! Прямо не узнать. Раньше, бывало, прибегая в его каморку, Степка часто заставал мастера небритым и хмурым, перепачканным сажей. А теперь! Всегда гладко выбрит, всегда в чистой выглаженной рубашке. Даже сутулая спина его распрямилась, и он казался выше и стройнее. Только руки остались такими же, все в мелкой паутинке въевшейся в кожу металлической пыли и машинного масла. Эту паутинку нельзя было уже смыть никаким мылом.
Ребята, как и прежде, собирались в красный уголок рано утром. Если не было дождя, шли на Ленинскую, в распоряжение старшины Комарова. А если лил дождь и на улицу носа нельзя было высунуть, находилось много дел и в самом красном уголке. Готовились к концерту, подшивали газеты, подметали пол или протирали стекла чистой тряпкой.
Дежурный наводил порядок в шкафу с инвентарем, Шурик, Женька и Лешка трудились над очередным номером «Ракеты», уже третьим по счету. Часто затевали какую-нибудь игру или просто заводили разговор о разных разностях.