Первый поцелуй
Шрифт:
Тилли нахмурилась, и Питер подумал, что, должно быть, чем-то обидел ее.
— Я не хотел бы показаться снисходительным и неучтивым, — промолвил он.
— Все в порядке. Я просто немного задумалась. Давайте больше не будем говорить о Гарри. Как вы считаете, сможем мы избегать разговоров о нем? Дело в том, что я устала горевать и печалиться.
— Хорошо.
Тилли ждала, что Питер еще что-нибудь скажет, но он молчал.
— Э-э… как вам нравится нынешняя погода? — спросила Тилли, желая продолжить разговор.
— Да так, в общем-то, ничего, вот только немного дождливо.
Тилли
— Вы правы. Настоящего тепла до сих пор нет.
— Вот именно. Хотя справедливости ради должен заметить, что сегодня несколько теплее, чем вчера.
— Да, вчера было прохладнее. И такая погода стоит в мае!
— Вы разочарованы?
— Конечно. Где весеннее тепло?
— Да уж.
Они умолкли. Разговор иссяк сам собой. «Но должны же быть у нас еще какие-то общие интересы, кроме бесед о Гарри!» — с отчаянием думала Тилли.
Питер Томпсон был красивым умным молодым человеком, и, когда он смотрел на Тилли из-под густых ресниц глазами с поволокой, у нее мурашки бежали по коже.
Как жаль, что единственная тема для разговоров, которая действительно волновала их обоих, заставляла Тилли плакать.
Она ободряюще улыбнулась, ожидая, что Питер продолжит беседу, но он упорно молчал. Тилли кашлянула, и Питер, наконец, понял намек.
— Вы читаете? — спросил он.
— Что за странный вопрос!
— Нет, я, конечно, понимаю, что вы умеете читать. Меня интересует, любите ли вы это занятие?
— Да, конечно. А почему вы об этом спрашиваете?
Питер пожал плечами:
— Кажется, я сказал одному из ваших гостей, что вы обожаете читать.
— Вам кажется или сказали?
— Сказал.
Тилли стиснула зубы. Питер Томпсон начинал действовать ей на нервы. Он прекрасно знал, что заслужил ее недовольство, и, тем не менее, сидел с видом кота, объевшегося сметаны, и спокойно разглядывал свои ногти.
— Кому именно вы это сказали? — строгим тоном спросила Тилли.
Питер поднял на нее глаза, и ее сердце невольно сладко затрепетало. Она была рада, что он, наконец, соизволил уделить внимание ей, а не разглядыванию ногтей.
— По-моему, этого человека зовут мистер Бербрук, — с невинным видом ответил Питер.
Тилли не выделяла Найджела Бербрука из толпы своих воздыхателей. Она никогда бы не вышла за него замуж. Мистер Бербрук был добрым малым, однако страдал недостатком ума. Проще говоря, он был глуп как пробка. Перспектива обзавестись женой-интеллектуалкой наверняка до смерти напугала его. Казалось бы, Тилли должна была поблагодарить Питера за то, что он избавил ее от навязчивого кавалера, однако Тилли не нравилось, когда посторонние вмешивались в ее дела.
— Что именно вы сказали мистеру Бербруку? — продолжала допытываться она.
— Э-э… я сказал ему, что вы любите читать философские трактаты.
— Понятно. И зачем вы это сделали?
— Мне показалось, что это произведет на него впечатление, — пожав плечами, ответил Питер.
— Какое именно впечатление? Что сделал мистер Бербрук, услышав ваши слова?
Питер даже не пытался сделать вид, что смущен.
— Убежал прочь, представьте себе!
Тилли пыталась казаться спокойной и ироничной, но ей это не удавалось. Ее сердитый взгляд
— А с чего вы взяли, что я люблю читать философские трактаты?
— А разве это не так?
— Это к делу не относится! Вы не имеете права распугивать моих женихов!
— Вы считаете, что именно этим я занимался? — Прошу вас, будьте последовательны, — насмешливо произнесла Тилли, — перед мистером Бербруком вы преувеличивали силу моего интеллекта, а сейчас хотите принизить мои умственные способности.
— Ну, хорошо, поговорим начистоту, — промолвил Питер, скрестив руки на груди так, как это обычно делали отец и брат Тилли, когда собирались отругать ее за что-нибудь. — Скажите, неужели вы собираетесь обручиться с мистером Бербруком? Или, может быть, с кем-нибудь из тех, кто убежал из вашего дома, едва узнав о скачках в Гайд-парке?
— Конечно, нет, но это вовсе не означает, что я хочу, чтобы кто-нибудь отпугнул их от меня.
Питер взглянул на нее как на идиотку. Или как на истинную женщину. Тилли знала, что для большинства мужчин эти два понятия совпадают.
— Чем больше мужчин вьются вокруг меня, тем лучше, — набравшись терпения, попыталась объяснить Тилли своему гостю простую истину. — Большое количество воздыхателей гарантирует постоянный рост их числа.
— Простите, не понял…
— Вы все, или, по крайней мере, большинство из вас, — стадо баранов. Вас привлекают только те женщины, которые кажутся привлекательными другим.
— Значит, цель вашей жизни — постоянно увеличивать число джентльменов, толпящихся в вашей гостиной?
Это было произнесено покровительственным тоном, который оскорблял Тилли, и ей захотелось выставить Питера за дверь. Ее удерживало лишь сознание того, что Питер был лучшим другом Гарри. Память о брате помешала ей немедленно позвать дворецкого и приказать ему выпроводить наглого гостя.
— Моей целью является брак, — сказала Тилли, взяв себя в руки, — я хочу найти себе достойного мужа. Не заманить в ловушку, не поймать в расставленные сети, не принудить пойти со мной к алтарю, а именно найти! Найти человека, с которым я могла бы прожить всю жизнь, долгую и насыщенную событиями. И поскольку я практичная девушка, мне кажется, вполне разумным стремление познакомиться и пообщаться с максимально большим количеством претендентов на мою руку и сердце. Это даст мне возможность расширить зону поиска. В отличие от многих моих сверстниц я не парю в облаках, не тешу себя фантазиями, а действую. — Тилли откинулась на спинку кресла и, скрестив руки на груди, в упор взглянула на собеседника. — У вас есть еще вопросы?
Питер некоторое время с озадаченным видом молчал, а затем спросил:
— Вы хотите, чтобы я привел их всех обратно сюда?
— Конечно, нет! — воскликнула Тилли и тут же заметила в его глазах лукавое выражение. — Вы смеетесь надо мной!
— Ну, если только совсем чуть-чуть, — не стал отрицать Питер.
Если бы на его месте был Гарри, Тилли швырнула бы сейчас в него диванную подушку. А потом посмеялась бы вместе с ним. Но Питер не был Гарри. Когда он улыбался, у Тилли все замирало внутри. Когда он говорил, взгляд Тилли был прикован к его губам и по ее коже бежал холодок.