Первый полёт
Шрифт:
Тамас направился к лестнице, и все глаза устремились на меня. Тянулись секунды, превращаясь в минуты, и я чувствовала, как лицо заливается краской, но не собиралась склонять голову перед их взглядами. Я не поддамся. Им всем придётся стать свидетелями моей погибели или торжества моих усилий. Я закусила губу и собрала свою волю в кулак.
— Очень хорошо, — мастер Дантриет осмотрел наши ряды, словно пересчитывая, и указал на стену позади него. — За этой оградой ваши драконы. С ними находится наш Связующий, мастер Эхомейер. Каждый из вас будет скреплён узами магии с выбранным
— И да будет так во веки веков, — ответили мои соученики. Наверное, очередная фишка от знатных, о которой я ничего не знала.
Мы неровным строем последовали за ним вокруг ограды. С каждым шагом моё сердце стучало всё громче. Правильный ли я делала выбор? Больше всего на свете мне хотелось стать небесным всадником, — а иначе как остановить поток мысленных образов, изображавших меня верхом на большом фиолетовом драконе и с сумкой писем, — но что если для Раолкана это было плохо? Достаточно уже одного только того, что его заточили сюда. Что если, выбрав его, я сделаю ему только хуже? В прошлый раз дракон не был особо разговорчивым и не дал мне конкретного ответа. Что мне следовало сделать: надавить на Раолкана или просто поверить на слово, что этот ритуал скрепления узами был наилучшим вариантом для него?
Мы шли вдоль выстроившихся драконов, и ученики сворачивали к тем из них, кого они выбрали. Саветт чуть ли не вприпрыжку помчалась к своему красному дракону, а вдалеке я увидела, как кто-то уводил зелёного дракона Тамаса. Внутри у меня всё сжалось, когда я вспомнила, как он бросился на колени в пыль, поступаясь своим будущим. Не надо было этого делать. He стоило, просто потому что другие в нас на верили. Жаль, что я не сказала ему об этом раньше. Mожет, этим утром мне стоило вселять в людей храбрость, а не спать в стойле Раолкана и смотреть за полётом Ленга. Я уняла волнение и попыталась сосредоточиться на грядущем. Раолкан? Где ты?
Стойте, а этo точно он? Почему он молчал? Я совсем не слышала его голоса в своём сознании. Что-то было не так. Я чувствовала себя как-то странно и одиноко — бабочкой на заснеженном поле. Он злился? Что это, молчаливый гнев? Его золотистые глаза не мигая уставились на меня, словно он пытался молчаливо заговорить, что было просто неразумно. В конце концов, если Раолкан хотел пообщаться со мной мысленно, ему это не составило бы никакого труда. Я прокашлялась, почувствовав внезапное сомнение.
Я ждала, пока мастер Эхомейер и мастер Дантриет медленно дойдут в сгущавшихся сумерках до конца шеренги. Драконы находились далеко друг от друга, так что разобрать, что происходило с учеником перед тобой, было нельзя. Я чуть не подпрыгнула, когда они наконец подошли ко мне в темноте. Двое слуг несли факелы перед мастерами, освещая всё вокруг танцевавшим рыжим пламенем.
— Амель Лифброт? — спросил мастер Дантриет, будто видел
— Да, — мой голос слегка дрожал.
— Ты выбираешь этого дракона, Раолкана из племени фиолетовых?
— Да, — мой голос окреп.
— Ты решила скрепить себя узами с этим драконом и стать его всадником? — спросил мастер Эхомейер. Он, как и все небесные всадники, был худощав, но с возрастом спина его согнулась, a кожа пожелтела и обвисла.
— Да.
— Вытяни руку, — его глаза сделались неподвижными, словно мастер покинул своё тело, и моё запястье обожгло огнём.
Я вскрикнула и одёрнула его в тот самый момент, когда Раолкан фыркнул и выпустил из ноздрей несколько огненных струй. По нам он не попал, но затянувшееся молчание глубоко обижало. Он сердился на меня? Правильно ли я поступала?
Ярко-белое незамысловатое перо появилось на моём запястье, и я увидела, что точно такое же перо сияло в сумерках на крыле Раолкана. Теперь у нас у обоих была одна и та же метка. Я с восторгом смотрела, как свет моего пера потихоньку таял, пока не превратился в слабое свечение.
— Всякий раз по-разному, — мастер Эхомейер, казалось, сиял от гордости.
— Такой знак только у нас с ним? — Мне это нравилось, хотя молчание Раолкана по-прежнему пугало.
— Да. У каждого дуэта свой. Его определяет магия. Теперь вы связаны, и он послушен тебе. Заботься о нём.
Всё казалось таким повседневным — таким обычным — для подобного важного момента. Mои глаза широко раскрылись от удивления, и я так бы и осталась стоять как громом поражённая, если бы голос мастера Дантриета не прервал моего очарования.
— Ты можешь написать имя первого всадника на бумажке и положить её в банку.
— Я не буду голосовать, — меня радовало то, насколько ясно звучал сейчас мой голос.
Он поднял брови.
— Ты же ведь понимаешь, что это можешь быть ты.
Я расхохоталась, так внезапно, что даже сама удивилась.
— Ну конечно я. Именно этого и добиваются все остальные. Мне не хочется, чтобы другие испытывали то же чувство, что и я, глядя на своё имя, написанное на бумажке.
— Первый прыжок — большая честь, — его выражение было непроницаемо. — Да будет так.
Я не удивилась, когда по завершении ритуала мастер твёрдо объявил, что первым всадником единодушно выбрана я. Я не удивилась, когда они ушли, бросив меня ковылять позади. Меня удивляло — тревожило — молчание Раолкана. Казалось, что ветер, дувший всё это время, вдруг стих.
Без его голоса я чувствовала себя покинутой, одинокой и опустошённой, a хуже всего было то, что я боялась, что это значило для первого полёта.
Глава четырнадцатая
Меня разбудил раскат грома. Комнату наполнил шум дождя, хлеставшего по скалистому выступу за окном. Я села на мягкой кровати, стряхивая с себя сонливость. Обволакивавшая меня темнота старалась укутать обратно в сладкую дрёму, но ветер ворвался в нашу комнату, и в свете молнии я увидела силуэты нескольких девочек, с трудом пытавшихся закрыть ставни.