Первый практикум. Напиток бессмертия.
Шрифт:
Крыши домов были сделаны из пальмовых листьев и тростника, красиво сплетенных в циновки, а иногда и просто наваленных связанными копнами. Прямо как солома на избах с фотографий старых русских деревень. На улицах валялись листья, глиняные черепки, скорлупа кокосовых орехов. На мусор никто не обращал внимания.
Если к мусору на дороге все относились с философской отстранённостью, то чистоту собственного тела соблюдали строго. За время шествия ребята увидели, как минимум, пятерых человек, поливавшихся из ковшиков и мылившихся прямо перед дверями своих хижин. Повсюду
– А ты откуда всё это знаешь? – подозрительно спросил Вельский.
– Кино люблю, – смутилась Настя.
– Какое? – не понял Сорокин.
– Какое-какое? Индийское! – рявкнула Ольга. – Ты, Сорокин, поразительно бронелобый!
Виктор предпочёл не акцентировать общее внимание на том, что он тоже бронелобый, и сделал вид, что слова Ольги для него новостью не стали.
– Наверное, есть только две страны, где можно танцами спасти себе жизнь! Индия и Куба, – заметила Маша.
– Ещё Греция! – подал голос Асатиани.
– Да хоть Зимбабве! Никого не смущает, что мы их понимаем? До сегодняшнего дня я думал, что не знаю хинди, – вдруг сказал Вельский.
Виктор даже с шага сбился, но быстро восстановил темп под удивлёнными взглядами конвоиров. И действительно! Ситуация стала казаться ему ещё более абсурдной, хотя пять минут назад он считал, что это попросту невозможно.
– Будем разбираться по мере поступления! – отрезал Берг. – Сейчас нам важнее, чтобы нам не сделали зимбабвийский вариант харакири за то, что мы не так почесали нос! Продолжай, Насть!
– Про касты не спрашивать! Это неприлично, – вскинулась Настя.
– Да чёрт с ним! Всё рассказать не успеешь. Сиди рядом и подсказывай, – проговорил Кривов.
– А нас, скорее всего, уведут… – сообщила Настя просто.
– Куда? Кого? – не понял Виктор.
– Девчонок. На кухню или ещё куда, – пожала плечами Настя. – Если, конечно, мы идём в гости, а не на суд, – мрачно добавила она.
– Это ещё почему? – наседал Виктор. – Я против!
– Женщины не сидят за столом с мужчинами… – пояснила Настя. – Даже в семье.
– И почему мы не попали в какой-нибудь матриархат с красивыми ребятами? – прорычала Ольга.
– Тебе здесь красивых ребят мало? – игриво сказал Асатиани.
– Мало, Гоша, мало! Катастрофически, – отрезала Ольга.
Георгий обиделся. А Ольга глянула на него и продолжила:
– И их станет ещё меньше, если ты, Гоша, где-нибудь опростоволосишься, и тебя убьют!
– Извините, пожалуйста! – Виктор решился обратиться к ближайшему провожатому. – А куда мы идём?
– Мы идём в дом к плотнику, – вполне дружелюбно ответил тот. – Он староста Шараньяпуры. Пусть решает, что делать.
– Шараньяпуры? – переспросил Виктор.
– Наша деревня. Мы называем её Шараньяпура.
Ну, на месте их не убили, что радовало, но судьба их всё равно оставалась туманной. Виктор мало знал о степени кровожадности местных плотников.
По мере их продвижения за ними собиралась толпа, состоящая в основном из детей. Все смуглые, с подведёнными чёрным глазами, со штрихами
Их подвели к большой хижине без окон. Она отличалась от других разве что размерами. Круглое глинобитное строение с высокой крышей из сплетённых пожелтевших пальмовых листьев. Искусно вырезанная двустворчатая пёстро раскрашенная дверь смотрелась странно в неровной стене. Навес из тех же листьев на бамбуковых стропилах был пристроен к стене и накрывал летнюю кухню с печью, стоящей прямо на земле. Сооружение напоминало перевёрнутый казан с отверстием и крышкой сверху.
– Тандур, - проговорил Руслан, кивая на печку, у которой кашеварили три женщины.
Все вокруг оторвались от работы и с интересом смотрели на приближающуюся толпу. Во дворе Виктор увидел приспособления для плотничьего труда. Похоже, они пришли.
В гостях у плотника.
Из дома вышел длинноволосый сухонький старик с белой бородой в такой же цветастой юбке, как у всех вокруг. Борода старичка была разделена надвое и зачёсана вверх, усы залихватски подкручены, что придавало ему несколько пиратский вид. На лбу были нарисованы три белые горизонтальные линии, так же, как и у многих других мужчин. За ним из хижины высунулись несколько парней разных возрастов.
– Приветствую бога в вас! – он молитвенно сложил руки и кивнул.
Голос плотника был тих и мягок. Ребята ответили ему, повторив жест и фразу.
– Здесь вы можете омыться с дороги.
Старик широким жестом указал на большую глиняную бадью с дождевой водой. Все путники тщательно омыли руки и поплескали в лица, смывая пот, быстро покрывший их во влажной жаре.
– Прошу вас, будьте моими гостями! Гость есть Бог!
Плотник жестом пригласил всех в хижину. У Виктора отлегло от сердца. Гость! Кажется, аутодафе отменялось. От тандура отошла женщина и поманила девушек за собой. Повинуясь, они пошли в сторону кухонного навеса. Виктор проводил их обеспокоенным взглядом, но решил, что в данный момент он не в том положении, чтобы спорить с хозяевами о правилах, и промолчал.
Мужчин провели в дом. Памятуя Настины наставления, они дружно сбросили туфли у входа. Хозяин с неодобрением посмотрел на кожаные ботинки Берга.
После яркого солнца ребята ненадолго ослепли. Но вскоре глаза их привыкли к полумраку, и они смогли рассмотреть внутреннее убранство. Точнее, его отсутствие. Пол земляной и чисто выметенный, на нём тростниковые циновки. Никакой мебели. Никаких розеток, лампочек, телевизоров, радио, генераторов… Не было даже банального фонарика на пальчиковых батарейках. Виктор не заметил ни кроссовок у входа, ни зубных щёток, ни велосипедов. Это настораживало.