Первый рейд Гелеарр
Шрифт:
Принцип философичности бытия — это принцип рассмотрения всего окружающего нас мира как единого целого, неделимого на различные научные течения явления, в котором всё взаимосвязано. Первая, но не последняя формулировка принципа философичности бытия была сформулирована при попытке понять практическую пользу от решения «недоказанных проблем Гольдбаха» через спорный «принцип равноудаленности чисел». Ошибочно считается, что вся суть принципа заключена в одном из его постулатов: «Любое явление, происходящее в мире, имеет причину, материализацию и следствие, а также способ изучения, описания и применения», но это далеко не полное определение. Сам принцип намного более широк и подразумевает, что даже формулировка самого этого постулата не полна. Намного правильнее будет сказать: «Любое явление, свойство и мнение, являющееся во вселенной,
Принцип философичности бытия подразумевает, что любая, даже уже решенная задача, потенциально решена неверно, неточно или не до конца. Основано такое странное утверждение на принятии на веру постулата о том, что «в не зависимости от того, на каком уровне познания мира находится наука, до тех пор, пока это познание не полно, науке всегда что-то неизвестно». Тем не менее, «вне зависимости от того, насколько полны наши познания о мире, основополагающие законы мироздания неизменны и постоянны». Отсюда вытекает, в виде следствия, еще один постулат принципа философичности бытия: «даже неверные решения являются способом познания мира». Иначе говоря, выразиться можно так: «Неверное решение является поводом и одним из способов поиска верного». Собственно, первое применение этого постулата косвенно и породило зачатки самого понятия принципа философичности — на момент формулировки решения «проблем Гольдбаха» через «принцип равноудаленности чисел» практического применения этим знаниям найдено не было, что не исключало того, что оно будет найдено в будущем.
Помимо всего прочего, принцип философичности бытия определяет любое познание мира через правильную постановку вопроса, но сам же расширяет связку целостности познания до сцепки «вопрос-решение-применение». Иначе говоря, «если один человек не способен объять какое-то знание самостоятельно целиком по причинам того, что окружающие его знания недостаточно полны для того, чтобы он смог сам объять всю связку целиком, то его вклад вполне может ограничиться лишь внесением знаний только в одну из трех компонентов связки». Если проще, то «достаточно одному сформулировать, другому решить, а третьему найти применение любому знанию». И в обратном случае, если первый не поставит задачу, то второму нечего будет решать, ибо сам он может не догадаться, как правильно поставить вопрос. Третьему же в этом случае делать вообще нечего, ибо его роль была в нахождении применения знаниям других, а если эти знания не были сформулированы и доказаны первыми двумя, то третий, скорее всего, займется чем-то другим. Такая формулировка ставит доказательство проблем Гольдбаха через принцип равноудаленности чисел на второе место связки «вопрос-решение-применение» и это знание ожидает потенциального применения на практике, возможно, в совокупности с какими-то другими знаниями.
Считается, что потенциал принципа философичности бытия в том, чтобы, в конце концов, доказать возможность сосуществования технических, гуманитарных и духовных наук на уровне естественного не противоречия друг другу в виде единого знания о вселенной. Также, весьма вероятно, что именно принцип философичности бытия является одним из кирпичей в постройке высшего разума, взращенного в человеческом обществе. Возможно даже, что фундаментальным кирпичом.
Также, принято считать, что познать принцип философичности бытия пытались такие известные ученые, как Леонардо да Винчи, Альберт Эйнштейн, Никола Тесла и другие, но по разным причинам (недостаточно знаний в случае с да Винчи или узко сфокусированное мышление определенное профессией, как у двух других) они этого сделать до конца не могли.
Одним из примеров практической реализации принципа философичности бытия небезосновательно считается создание свимера, как «языка, не сковывающего мышление людей». Несмотря на то, что это было требованием инопланетной расы, которая взамен предоставляла человечеству технологию межзвездных полетов, адепты принципа философичности утверждают, что так и должно было быть, иначе человечество зашло бы в тупик собственного разума, скованного языковыми барьерами. Адепты в данном контексте не подразумевают даже вероятно подобного,
Другим примером практической реализации части постулатов принципа философичности бытия является изменение познания о химических элементах, а именно — эволюция таблицы Менделеева от той формы, которую предложил ее создатель, до её современного вида трехмерной пирамиды. Также принцип философичности утверждает, что возможно нынешний (пирамидальный) вид таблицы элементов является не последним, ибо его структура не подразумевает предела, как и предыдущие варианты, причем даже более потенциально, чем в изначальном виде…»
Чарли поднял глаза на часы и сразу осознал, что зря полез в такие глубины энциклопедических знаний. Ему, в принципе, было достаточно и простого подтверждения того, что по данному вопросу Саша ему не соврал. Также парень отметил про себя, что его «друг» объяснял лучше. «Надо будет спросить у него упрощенную версию той мути, что они тут понаписали. Хотя… он почему-то и словом не обмолвился о принципе философичности бытия». И тут Чарли понял, что на самом ему эта информация ничем не помогла и ни капли не развеяла какие либо сомнения. И он по-прежнему не знает ответа на три вопроса о своем «друге» Саше, а именно «откуда он столько всего знает?», «может, он врет, на самом деле?» и «обо всем ли он врет?». Последний вопрос правда перерос из категории «обо всём на свете» в категорию «обо всем, касательно Чарли». Также он не мог решить, справедливы ли эти вопросы только по отношению к Саше или, все-таки, нет…
…Вначале был порядок. Это не воля наша, это — позиция мира, в котором мы живем…
…Вначале был порядок. Это не воля наша, это — позиция мира, в котором мы живем…
…Вначале был порядок. Это не воля наша, это — позиция мира, в котором мы живем…
Каролина. Какое это было милое создание. Чарли предстала сестра в неожиданном для него образе. Она была нагая. Она была сексуальная. Она была желанная. И казалось, что она была вовсе ему не сестра. Он тоже был нагим. Она приближалась к нему, медленно покачивая бедрами, соблазняя каждым своим движением, каждым изгибом… Но вот что-то в ней начало изменяться. С каждым шагом навстречу к нему у Каролины рос живот, а кожа становилась серее и синее одновременно. И можно было бы списать все на освещение, если бы он не понимал — она становилась мертвее. Местами из-под кожи стали вытекать ручейки крови. Чарли стал пятиться, а его сестра все приближалась, и крови становилось все больше. Ее уста шевелились, она обращалась к нему, но он ее не слышал. По ее животу пошла трещина и оттуда вылезла маленькая голова. Его миниатюрная копия.
— Папа… — голова еле слышно обратилась к Чарли. — Папа, не убегай!
Раздвинув руками живот его сестры, маленькое существо вылезло и, покачиваясь из стороны в сторону, стало приближаться к нему.
— Папа… папа, не уходи…
Чарли не видел это существо целиком, взгляд парня приковала манера передвижения… его маленькой копии. Но он откуда-то знал, что ниже пояса у этой твари были не ноги, а черный, как у угря, хвост. Ужас стал овладевать парнем, и он проснулся в холодном поту.
«Вот откуда у тебя такие кошмары?» — спросил сам себя Чарли.
За окном диск ближайшей звезды уже часа два как выплыл из-за горизонта. Кажется, пора было вставать. Чарли поднялся, дополз до клайзера, вымылся, почистил зубы и спустился вниз. Отец был не на работе. Оно и понятно — его место работы было в соседнем городе, а его снесло упавшим кораблем-караваном. Отец не сильно распространялся о том, куда и когда он теперь пойдет на работу, однако по брошенным вчера вскользь фразам Чарли понял, что работы он не лишился и просто ждет, пока начальство «разгребается». А сам он, по возможности, помогает разбирать завалы. Но так как отец спасателем не был, то и его помощь была не очень-то нужна. В том плане, что не обязательно было заявляться ни свет, ни заря в разрушенный город и ожидать инструкций, в то время когда сами спасатели могли еще на место раскопок и не прийти. Поэтому отец спокойно завтракал.