Первый Романов
Шрифт:
— Кто у вас главный?
Все тут же указывают на лежащего Ерника. Парень, шире усмехнувшись, подходит к нему. Вблизи он выглядит совсем молодым. Не старше восемнадцати. Откуда же такая сила? Он маг?
— А теперь, старик, — снисходительно говорит герой. — Раз я здесь, принеси мне клятву верности на крови и душе.
Глава 2
Первые слуги Царя
—…на крови и душе, — с ленивыми нотками в голосе произношу я.
Толпа мужчин растерянно переглядываются. Староста в шоке
— Клятву? Я…я узнал тебя, наш спаситель. Ты юный Михаил Федорович, воспитанник Лазаревых. Но как тебе известно, барин, я уже служу Лазаревыми, я…все мы их крепостные…
— Возымей уже гордость, дед, — резко обрываю старика и указываю на освобожденных красавиц, что рядом топчутся. — Не ради себя, хотя бы ради детей. До чего довело тебя рабство? Твоих внучек чуть не изнасиловали. Хватит покорно жрать с лопаты говно! Куй свою судьбу сам. Будь свободен.
— Свободен? Но ты же сам сказал принести клятву, — озадаченно брякает старик.
— Я требую от своих людей верности, но никогда — рабского служения, — хмыкаю. — Более того, если мой человек начнет ползать передо мной раболепно, словно дворовый пес, я вышвырну его взашей. Гордость — это не ваше право, это ваша обязанность.
Я смотрю на сидящего старика с презрительной усмешкой, и он, пристыженно сглотнув, оборачивается к своим:
— Еремей, живо подними меня! Не дело валяться перед своим господином!
— Деда, деда! — внучки тоже помогают старику встать на ноги. Я с интересом разглядываю старшенькую. Ладная фигурка, пышная грудь…Не переродились еще русские женщины. Славно, славно.
— Староста Ерник, какой еще господин?! — ропщут мужики. — А как же Лазаревы?!
— А где сегодня были эти Лазаревы? — хрипит старик, качая головой. — Где прятались их дозоры? Где их чертовая господская защита? Полгода уже Моржовы забредают к нам на поля и в фруктовые сады, хватают девок, обчищают виноградники! А Лазаревы всё спускали! Сегодня же вообще…! — он яростно взмахивает рукой, показывая, что разговор закончен. — Господин, что нужно делать? Как поклясться?
— Сперва разрежь свою ладонь, — отвечаю.
Старик достает из-за пазухи нож и, не моргнув глазом, проводит им по руке. Выступаю алые капли. Внучки с побледневшими личиками смотрят на своего деда.
— Назовись и поклянись душой в верной службе мне, Михаил Федоровичу Романову, и всему роду Романовых.
Он вскидывает косматые брови:
— Романовых? Неужели ты из рода бывших царей?
— Клянись, — властно говорю, и он спешит выполнить:
— Я — Ерник Дуплов клянусь душой в верной службе Михаил Федоровичу Романову, и всему роду Романовых, — послушно произносит староста, сжав кровоточащую ладонь в кулак. А потом он замирает и пораженно кряхтит. — Только что я ощутил странную благодать в душе…
— Это духовная нить, старик, — усмехаюсь. — Только что ты связал свою душу с моей.
Что ж, вот и появился у меня первый слуга. Староват, конечно. Но надо
— Я тоже хочу! — вдруг серьезно заявляет старшенькая внучка Ерника, шагнув вперед. — Я тоже хочу поклясться вам, как и дедушка!
— И я! — вторит младшенькая. Она широко раскрыла глаза и ротик, смотрит на меня с безграничной доверчивостью, а её тревогу и панику словно рукой сняло. — И я хочу отдать вам свои тело и душу, Михаил Федорович!
Эх, детская невинность. Подлец ты, Миша.
— В другой раз, — киваю с подобием благодушной улыбки. Мимика щенка не очень приспособлена к таким жестикуляциям. Перевожу взгляд на старосту. — Ерник, притащить сюда все вражьи трупы, — мой голос приобретает властные нотки. — На дороге в двадцати километрах от деревни выставить дозорных. Для меня приготовить постель, еду, баню.
— Будет исполнено, господин, — кланяется староста, придерживаемый мужиком и внучкам.
И все зашевелились. Староста отдает команды, деревенские спешат выполнить.
— Кто из вас главный механизатор? — я оглядываю еще не разбежавшихся мужиков.
— Я, господин, — вперед выступает здоровый бородач в комбинезоне с огромным гаечным ключом наперевес.
— Иди за дочерью, — бросаю ему. — Она на западной окраине. Байк притащи к моему дому. Дочку одень, она там в одном белье, грифона накормить мясом. Затем тоже в дом, где меня разместят.
На словах «в одном белье» механизатор вытягивается лицом, но ничего не говорит, а когда я заканчиваю, кланяется и спешит к дочери. Я же подхожу к груде трупов Моржовых, которых уже натаскали деревенские.
Прикрываю глаза. Волевым усилием нащупываю мелкое зернышко Дара. Грецкий орех и то больше. Насильник Лазарев сказал почти верно: это тело пустышка. Почти. Щенок совсем не развивал магию душ. А ведь когда-то с помощью нее я подчинил сильнейшие славянские рода. Но ничего. Со временем раскачаю Дар. Ведь убивать я еще буду много. Очень много.
Втягиваю в себя душу мертвого огневика. Ммм, хорошо пошла. Дар моментально усиливается. На астральном плане видно, как в груди вспыхивает золотое пламя. Чем сильнее поглощенная душа, тем лучше отдача. Поэтому я предпочитаю сильных врагов. Однажды мне попался славный викинг. Даже со вспоротом брюхом он продолжал крыть меня отборным матом. Хороший был враг.
Обхожу Моржовых по очереди. Четыре души поглощаю сам. В ответ на угощение Дар вспыхивает маленьким золотым солнцем. Уже не пустышка.
Пятую душу расщепляю и этим ментальным удобрением усиливаю колоду карт.
Ловко перебрасываю карты с одной руки на другую по широкой дуге. Красивая карточная манипуляция. Деревенские в сторонке удивленно замирают. Не обращая внимания, я тасую карты. Делаю «пружину», верчу бумажные прямоугольники на пальцах. Всё это время «слушаю» карты. Моя связь с колодой явно усилилась. Карты стали прочнее и острее, без всяких кинетических зарядов. Отправляю червовый «Валет» в полет, и он возвращается по воздух как бумеранг. Ха, неплохо.