Первый шаг Некроманта. Том 2
Шрифт:
Александр облизнул губы, обдумывая услышанное.
— Подготовься — это твой козырный шанс показать всем, какой ты у меня сильный и умный, — улыбнулась она и жеманно ударила его веером по груди.
— А, ну да, — кисло сказал Александр.
«Она либо совсем дурочка?»
— Я могу замолвить за тебя словечко. Думаю, Дима с Никитой точно там будут, Олег так и подавно! Ну и… — она взяла длинный список родов, участвующих в имперском рейтинге Брешей, и нашла там в самом низу, загнанную штрафами в минусовой счeт, семью Барятинских. Их сейчас представляли четыре еe
Строгая дама высунула руку из окошка и показала на несуществующие часы.
— Давай, Сашка, убежала, — она чмокнула брата в щёку и засеменила в своём бальном платье обратно к карете. Еe ждал шикарный приeм у Столыпиных.
Александр смотрел вслед удаляющейся сестре и подумал, что та и сама не поняла, какую замечательную идею подкинула ему. Так было всегда: глупая Вера навязывала свои советы, а он выбирал из них то, что действительно могло помочь делу.
Война не только замечательный способ продвинуться по службе, но и источник пропажи неугодных родственничков.
Лицо среднего наследника расплылось в гаденькой улыбке и он, насвистывая патриотическую мелодию, побрёл обратно в кампус.
Глава 23
Братья
Кажется, мы уловили маленькую ниточку в лечении болезни Ломоносова. Я сначала подумал — совпадение. Затем мы второй раз разграбили лагерь некромантов, напитали новый Сумеречный гем и пополнили мою коллекцию брешей. После закрытия портала Иван попробовал сколдовать самое слабое заклинание, на которое был способен, и негативного эффекта не последовало!
Однако не всё коту масленица. Как оказалось, отдача маны на Брешь слабо помогла, но всё же помогла, и можно было таким способом выиграть чуть-чуть времени. Я пока не растопил свой сгусток, а также не могу, как некромант, прикосновениями оценивать чужие болячки, но у меня были свои соображения.
— Расскажи ещё раз, пожалуйста, как ты видишь окружающее тебя пространство, когда включён дар? — попросил я его. — Только давай все подробности, даже то, что ты считаешь неважным.
— Ну, во-первых, я вижу все потоки, их следы, пусть даже трёхдневной давности… Могу и глубже посмотреть — но, боюсь, не выдержу, — отпив чаю, сказал он, когда мы беседовали, вернувшись с закрытия второй Бреши. — Во-вторых, если слишком долго нахожусь в этом…ммм… состоянии, я чувствую подступающую усталость, как будто тяжесть такая знаешь…
— Опиши подробней.
— Я как бы в весе прибавляю, сейчас, секундочку, соображу как объяснить, — попросил Ломоносов, — как в одежде зайти в воду, намокнуть и выйти обратно, — щёлкнул он пальцем, когда смог подобрать удачный пример.
— Вода, мокро, — перебирал я сравнения, — как будто липнет к тебе что-то?
— Можно и так сказать, — надкусив бублик, ответил
— Но тебе же не становится плохо от одного поиска? Только от активных заклинаний?
— Не совсем. Каждое использование дара — это нагрузка. Просто при «поиске» она равномерно распределяется и её меньше.
— Проклятие, Иван, так чего ты сразу не сказал? — рассердился я.
Оказывается, этот «герой» решил вот так себя угробить, даже не предупредив о столь серьёзных последствиях.
— Ты бы был против, да и какая разница? Мы же от этого не перестанем искать… В общем, кого надо искать, — рвано закончил он свою мысль.
В принципе Иван прав — талант манавидения нужно было использовать. Только теперь я скорректирую его применение на более важные вещи.
— А ты не думал, что это мана к тебе липнет? — вдруг осенило меня.
Я-то знал последствия перегруза энергией. Слишком большие сколы напоминали симптомы, которые были и у Вани: кровь горлом, кашель, боли во всём теле, тошнота…
Мы посмотрели друг на друга и как будто оба подумали об одном и том же. Глаза друга расширились.
— Я не могу смотреть внутрь себя, — сбивчиво заговорил он, кладя чашку с чаем на стол, — только на внешние источники, но то, что ты говоришь, вполне реально. По сути, я погружаюсь в мир маны как…
— … Как я в тень, — дополнил его я, — только ты не исчезаешь, ты в другом измерении и…
— Я чужак, — мурашки пошли по его телу, — я там не должен быть и как магнит, — Ваня положил руки себе на грудь, — втягиваю ману через дыхание в лёгкие, — он откинулся в кресле, и мы замолчали ненадолго.
— Ты хапнул в детстве избыточное количество маны, — потряс я пальцем, — а когда научился пользоваться даром, стало уже поздно, она слишком изменила твоё ментальное тело: ты не можешь выгрузить её через заклинания и надрываешься.
— У меня как будто такая же тяжесть после их использования.
— То есть ты её продолжаешь накапливать в себе вопреки всем законам логики, — подытожил я.
— Выходим мне конец? — пожёвывая губу, произнёс Иван.
Я нахмурился.
— Это что ещё за настроения?
— Мы можем оттягивать этот эффект Брешами, но не вечно же?
— Ваня, ты не понял, — я встал с кресла и прошёлся по комнате. — Мы разгадали причину твоей болезни, ты знаешь, что это значит? — я подошёл к нему и, взяв за плечи, встряхнул. — Мы теперь надерём ей задницу.
— Но как? Тебе не стать некромантом без учителя, никто не рискнeт за тебя браться. А не став некромантом, ты не сможешь отделить от него целительство, — пожал плечами Ломоносов.
Я сел обратно и, улыбаясь, барабанил пальцами по подлокотникам.
— Вот скажи, Ваня, ты умный?
— Я себя так не расцениваю, но многие говорят, что да, — смущённо сказал он, подоткнув пальцем металлический мостик очков.
— Сидишь тут, жалуешься мне — никто не посмеет меня учить, все боятся. А теперь ещё один простой вопрос: кого ты знаешь, кто не боится, вот кому и так нечего терять?
Тот нахмурился, а потом так быстро расплылся в улыбке и даже задохнулся от догадки.