Первый шаг Некроманта. Том 2
Шрифт:
— Всё, — осмотревшись, сказал я и встретился с ним взглядом, он тут же опустил глаза. — Начни с мелочей, я мельком слышал термин Сопричастность, но никто толком мне его не разжёвывал. Просвещай, Пронский, — ухмыльнулся я и, откинувшись на спинку стула, положил одну ногу на другую.
Кто бы мог подумать, что потомок наших конкурентов в Громовце вот так будет бегать мне в услужение.
— Об этом нельзя говорить, но, как и обещал, все мои знания — ваши, мой Повелитель, — начал Терех, глядя в стол.
Он ещe побаивался невидимой
Пронский говорил и говорил, жадно вдыхая воздух, и постепенно осмелел, попросил прощения и сбегал за водичкой, а потом продолжил. Я смотрел на него и всё больше отвращения поднималось внутри от осознания, что из себя представляют некроманты. Услышанное мне не понравилось, и я не хотел подобным образом вступать в их «клуб».
«Не при моей жизни», — отрицательно покачал я головой.
— Хорошо, стоп, я понял, — прервал я его и ребром ладони коснулся стола. — Я против этого способа, Сопричастность забудем, уяснил?
— Д-да, Пов…
— Помолчи, — прервал я его, — теперь ещё раз подумай и скажи — есть ли другой способ сделать из меня некроманта? Может быть, он утрачен или почему-то не используется? Я хочу об этом знать.
— Вам придётся не по душе услышанное, — приуныл Терех.
— Говори.
Тот поджал губы и тоскливо посмотрел в сторону.
— Второй способ называется Отчуждение. Оно будет вас медленно убивать, каждый процентиль некромантии, эм… — запнулся он, — каждый процентиль некромантии станет для вас заразой. Её можно будет лечить, но на следующий день она снова появится. Чем сильнее вы будете становиться, тем больше вреда себе нанесёте, умоляю, Повелитель, не делайте этого. Сама Смерть поселится в вас. Вы не сможете даже использовать обряд забвения!
Он имел в виду технику церковников, когда тебе стирали сразу всю стихию. Либо в качестве наказания, либо добровольно. Многие богатые маги шли на это осознанно, чтобы сменить профиль. Тут всё просто: допустим, ты достиг своего пика в восемьдесят процентилей огня, но в вашем роде появился новый член, тоже с огнём и почти аналогичной силы.
Опытный маг стирал свою стихию и брал другую. Может показаться, что такие действия нелогичны, но это как раз таки ещё один путь самосовершенствования. Если маг захочет вернуть атрибут огня, то суммарно он затратит вдвое меньше усилий.
Поэтому места силы всегда были актуальны: как для новичков, так и для старичков. Многие так поступали для эффекта неожиданности, чтобы конкуренты готовились к одному типу магии, а по факту будет другой. Эти информационные игры тоже были частью интриг дворянства.
Некромантию, как при Сопричастности, так и при Отчуждении невозможно было стереть. Церковь, да и вся магическая наука не знала, как это сделать. Так что, если боль и страдания достигнут апогея — назад пути не будет. Сегодняшнее решение повлияет на всю мою дальнейшую жизнь.
«Зато не замараюсь в мертвяцкой мерзости», — подумал
— Приобщай меня через Отчуждение, — твёрдо заявил я ему и расплылся в хищной улыбке: он-то не в курсе о моей способности излечивать себя маной.
— П-повелитель, почему вы смеётесь? — испуганно сжался Терех.
— Потому что ты, ничтожная букашка, ещё не знаешь всей моей силы и смеешь мне сочувствовать. Приступай! — рявкнул я ему.
Тогда он вызвался провести обряд.
— Нужно нанести руну на ваше тело, Повелитель.
— Ты знаешь руническую некромантию? — с надеждой спросил я его, но Пронский отрицательно покачал головой.
— Только эту и для обряда Сопричастности. Увы, не интересовался рунами, задним умом крепок, простите, — глубоко поклонился он.
— Куда нужно нанести её? — отмахнулся я.
— На всё тело, мой Повелитель, раздевайтесь полностью.
Я снял с себя всю одежду и лёг на стол. Навредить он мне не мог — боится, а показывать слабость перед подчинённым — верный путь к падению дисциплины.
— Приступаю, — предупредил он и начал рисунок ножом с ног.
Я смотрел в потолок землянки и ощущал, как разрезается кожа. Иногда кругами, иногда треугольниками или другими символами, все они соединялись в общую сеть и сочились кровью. По бёдрам он перешёл к животу, груди, плечам и аккуратно, едва дыша, вырисовывал тонкие чёрточки на шее. Затем лицо: лоб, виски, щёки, линия на переносице и завершающая точка на подбородке.
Всё тело горело. Наконец, Терех убрал нож и прочитал вслух заклинание. Из рук равномерно распределился зелёный свет и распространился по всему телу, заставляя разрезанные канавки сиять. Меня приподняло в воздухе, вспышка, и я почувствовал, как все разрезы разом втянулись обратно, как будто их и не было. Тело и лицо зачесалось.
«Это всё? Я думал, будет больнее…»
Мысль прервалась резким толчком изнутри тела, прямо из груди. Я вскочил на ноги и прижал руку к тому месту, откуда колющей болью рвануло наружу. Терех отошёл на два шага назад. Я увидел чёрное пятнышко на груди с левой стороны, как будто печать. Оно было размером с монетку и сейчас переливалось смолянистым цветом.
— Я вам помогу, — ответил Пронский и использовал слабенькое заклинание излечения.
Боль отступила, а вместе с ней и погасла печать, став похожей на обычное родимое пятно или большую расползшуюся родинку.
— Она будет расти? — спросил я слугу, мне была неприятна эта мысль.
— Нет, только сама боль.
— Понял.
Что ж не сказать, что это весёлые ощущения, но вполне терпимые. Я попросил не трогать меня какое-то время и проанализировал состояние организма. Как раз на груди была крошечная точка, по природе напоминавшая некроз. Клетки там не были мёртвыми по функционалу, но ментальное тело показывало смерть. Всё, как и говорил Терех — я стал носителем её Дряхлейшества, но в то же время сохранил свою сущность.