Первый шторм
Шрифт:
Кристинка, это что такое и с чем его едят?
Девчонка рассмеялась, глядя на озадаченное лицо брата.
Да это же дерть – пшеница перебитая. Ее запаривают, добавляют там траву или шкурки разные и свинкам скармливают.
А-а-а… Понятно.
Уткам тоже можно. Так что запоминай.
В сарае еще нашлась железная бочка, устланная изнутри целлофаном, наполненная более чем на середину пшеницей. Наверное, кур кормить. Тут же стояли два отечественных велосипеда, куча разнокалиберных ведер, разнообразные сапки-лопаты и прочие необходимые в хозяйстве вещи.
Вот
Бывший хозяин дома был небедный – все ж не зря держал несколько магазинов. И техника в доме была, и ремонт… даже машина, хоть от Дэу Ланоса на селе толку было и не много.
Да уж… Не кисло! – прокомментировал Константин после инвентаризации нового имущества.
Та да. Только вот все мне покоя мысли о семьях осужденных не дают. Все-таки выгнали их, можно сказать, голыми и босыми… Детей жалко…
А тех других детей тебе не жалко?
Жалко, конечно, но все же… Ладно. Ничего уже не изменишь.
На этом все разговоры про бывших хозяев и закончились.
Теперь приходилось вставать пораньше, чтобы всю живность накормить. Константин пропадал у начальства, ну а Юрка, если не удавалось того выловить, у Степановой тетки – наверняка, глаз на Кристину положил.
А там и время подошло картошку садить. Поэтому, вооружившись лопатой и не забыв положить в карман штанов все тот же трофейный пистолет с единственной оставшейся обоймой, парень выбрался на огород с инвентарем в одной руке и ведром проросших кусочков картошки в другой – постигать азы земледельческой культуры, надеясь, что отсутствие опыта компенсируется памятью предков.
Сначала все пошло быстро, но потом Степан, не привыкший к подобного рода работе, быстро устал. Болело все – и спина, и руки, и ноги… Но мужчина как заведенный продолжал работать, прекрасно понимая, что теперь продукты в магазине не купишь – жрать придется только то, что вырастил на огороде ну или то, что община выделит за работу на общее дело… или в столовке, когда смена дежурить на посту. Степан, как и Константин, и дядька Иван записался в местную гвардию, если можно было ее так назвать.
Политический строй новообразовавшегося мини-государства еще был не определен. Да и государством, как таковым село, хоть и районный центр, назвать было сложно… Но пока все свелось к тому, что кучка народа приняла на себя управленческие функции, пыталась организовать быт на должном уровне, что было, скажем так, очень непросто, т.к. проблем было больше, чем способов их решения…
Так что пока в селе было что-то вроде колхоза, в который входила коровья ферма, свиноферма и два завода, а так же группа мужчин, охраняющих все это добро, как от мертвецов, так и от через чур шустрых местных. Все ‘сотрудники’ колхоза могли питаться в столовой в дни своего дежурства, а так же обеспечивались жильем, коли таковое требовалось и имелось в наличии – хоть пришедшая в этот мир Беда лишь краем задела Николаевку, но все же задела. И гибель местных жителей имела место быть. Поэтому, внезапно опустевшие дома попадались, но на произвол судьбы не бросались.
Стёп! Иди
Иду! Погоди! – Шагая как цапля, высоко поднимая ноги, обутые в резиновые сапоги, на которые налипла земля, Степан направился к дому, где стояла Кристина, одетая в теплую куртку – все же здесь было намного прохладнее, чем в родном для парня городе. И если плодовые деревья в Крыму уже отцветали, то здесь все только набирало обороты.
Выйдя на забетонированную площадку двора, Степан очистил грязь с сапог и кивнул сестре.
Что случилось?
Стёп! Там такое! В село бандиты нагрянули! Мне Юрка сказал. А еще он сказал, что всю вашу гвардию собирают возле милиции. Так что, езжай туда!
Чего? Какие бандиты?
Какие-какие… обыкновенные. Я точно не знаю, - затараторила Кристинка, сдувая спадающую на глаза русую челку, - но Юрка сказал, что приехали как в кино – на черных джипах с пулеметами в руках…
Может, с автоматами?
Да какая разница! В общем, я тебе передала…. Побегу я домой, а то мамка будет волноваться.
Ты по сторонам-то поглядывай по дороге. – Крикнул ей на прощанье мужчина и пошел переобуваться, чтобы ехать в центр.
Вот те и раз! Все как говорил Костя. Вот и бандиты пожаловали…
На площадке, выложенной из небольших бетонных квадратов, заменяющих новомодную тротуарную плитку, перед зданием местного отдела милиции собралось около пятидесяти человек. Казалось бы – что стоило отбиться, но сели внимательно посмотреть, то все окажется намного печальнее. Из этих пятидесяти девять милиционеры, которые еще не забыли, как нужно стрелять и у которых были автоматы. Пятеро солдат-срочников, дезертировавших вместе с оружием, у которых были старенькие ‘калаши', Степан со своим трофейным ‘макаровым’, десятка два охотников с ружьями и оставшиеся управленцы – те же директора заводов, начальники свинофермы и коровника, главврач местной больницы и тому подобное. Вот и все ополчение…
Дядь Вань, что тут происходит? – протиснулся к родственнику Степан.
Собирают группы для поездки в Херсон и новую Каховку. На нас наехали, как говорят сейчас. Требуют жратвы и баб. Если с первым мы еще можем согласиться, то вот со вторым…
И что?
Да вот, собираюсь в добровольцы записаться…
А что так?
Так одну группу в Херсон посылают, вот я туда и хочу… Может, Евгешу найду или хоть что-то о ней узнаю.
Дядь Вань, Херсон – довольно большой город… - подбирал слова парень, стараясь не ранить чувства родственника. – Шансы, что вам удастся ее найти… Ну вы сами понимаете…
Я понимаю. Но если шанс есть, пусть даже мизерный, я попытаюсь им воспользоваться.
Дядь Вань, я…
Пойми, Степан, Женька – моя дочь… Не могу я ее бросить! И так сколько времени тянул…
Дядь Вань, давайте лучше я вместо вас… Все же Херсон мне тоже знаком, так что не заблужусь. Вы только примерные места Женькиного пребывания можете назвать? Я все же помоложе вас буду, а в городе реальная опасность виде зомбаков.
Нет, Степ… Это мое дело.
Дядь Вань, это не только ваша дочь, но и моя сестра. А у вас тут еще тетя Лена остается с Кристей. Поэтому поеду я.