Первый среди равных
Шрифт:
Граф, бодрой и целеустремлённой походкой, направился к выходу из приёмной и далее мы пошли по коридорам старинного здания. По пути он рассказал массу интересных фактов об Академии. Казалось, этот человек знает историю каждого украшения и каждой двери в стенах МАМИ. Я иногда посматривал на нашего спутника и отчётливо видел, что граф очень взволнован. И вскоре стало понятно почему.
У громадных дверей в церемониальный зал МАМИ стояла пара охранников. Крепкие парни в форме сотрудников Академии только мазнули по нам взглядами и тут же отошли в стороны. Я при этом ощутил крохотный всплеск маны. Оба стража
Зал поражал своими размерами. Здесь обычно проводились самые главные мероприятия Академии, поэтому количество мест было рассчитано на всех студентов и гостей. Сейчас были заняты всего несколько первых рядов. Однако, можно было с уверенностью говорить, что не так часто в этом месте собиралось столько представителей высших аристократических семей.
Рука Насти, лежавшая на моём запястье, нервно сжалась. Среди гостей она заметила немало людей, которые имели прямое отношение к смерти главы рода Разумовских. Никто из них не скрывался. Одни с интересом смотрели на нас. Другие с пренебрежением и скукой. Даже не зная о настоящей политической ситуации в Империи, я легко определил разные группировки.
Вокруг седого мужчины с гербом князей Пожарских на лацкане пиджака собрались менее знатные аристократы. Пожарские обладали колоссальным влиянием в столице и пользовались благосклонностью Императора Алексея III. В дальнем конце длинного ряда кресел я заметил представителей Антиповых. Не главу рода, а кого-то из наследников. Может из тех, что учились в Академии. Хватало и других представителей дворянства, но самая большая группа сосредоточилась вокруг Пожарских. Значит, и отношение гостей к моему роду будет соответствующее.
Кривошеев указал мне на распорядителя церемонии, который своим нарядом до боли напомнил мне того человека, который читал приговор на эшафоте Разумовских. Тот же чёрный камзол, та же золотая цепь с символом Империи. Сам граф повел моих сестёр чуть в сторону, где располагались места для преподавателей. Там их уже ждали сотрудники Академии, среди которых я заметил ещё пару охранников. Ректор очень серьезно подошёл к вопросу нашей безопасности и за это я был ему искренне благодарен.
— Прошу сюда, молодой человек, — деловито произнёс распорядитель. — Меня зовут Игорь Андреевич. Я буду вам помогать во время церемонии. Прошу отвечать на мои вопросы максимально коротко и чётко. Если возможно, то стоит ограничиться одним словом. Это понятно?
— Да, Игорь Андреевич, — спокойно ответил я. В распорядителе чувствовалась сила Земли. Судя по перстню на пальце, мужчина достиг второго круга своего аспекта и взял первый ранг. Очень неплохо для обычного сотрудника Академии.
— Когда мы начнём, вопросов с моей стороны не будет, — явно отрабатывая привычную процедуру, продолжил негромко говорить мужчина. — Вам нужно будет коснуться артефакта на подиуме. Он оценит и взвесит ваш потенциал. Все гости увидят визуальное отображение в виде иллюзии. Так положено по традиции, чтобы не было возможности оспорить результат.
Внезапно Игорь Андреевич прервался и недовольно посмотрел в сторону дверей. Они открылись только через пару мгновений и мы увидели наследного княжича Пожарского. Кирилл Евгеньевич явно
— Занимайте свои места, господа! — громко произнёс распорядитель. — Да начнётся церемония Пробуждения! Прошу вас пройти к Чаше, Ярослав Константинович.
На широком подиуме стоял обычный медный кубок. Родоначальники династии Романовых не стремились к роскоши. Артефакт носил сугубо практический смысл. Императорский род обладал чудовищными способностями к аспекту Жизни. Долголетие, устойчивость к ядам и болезням, сила и выносливость — всё это давало правителям Российской Империи массу преимуществ перед остальными аристократами. Однако, ключевой особенностью и основой объединения страны стал родовой дар Романовых. Он позволял буквально взять в свои руки жизнь подданного и оборвать её в любой момент. С оговорками и условностями, но всех деталей никто не знал, а рисковать не хотелось никому.
Для меня этот артефакт был обычной безделушкой, созданной на потеху публике. Наверное, в прошлом, очень эффектно смотрелся ритуал, когда новый подданный пил из этой чаши, присягая на верность правящей династии. Определенные возможности у этой чаши имелись, но она была только частью сокровищ Иимператорской семьи. Гораздо большее значение имела Книга, куда мог вносить данные только глава Романовых.
Я подошёл к чаше и спокойно коснулся её рукой. Медь под пальцами моментально потеплела, словно узнавая старого друга. Фамилия Разумовских давным давно была вписана в Книгу и артефакт приветствовал меня, как верного подданного короны. Если бы у Романовых были какие-то претензии к моему роду, то чаша могла остаться холодной или обжечь меня льдом. Своеобразный маркер отношения к новому подданному, чья нить жизни будет навсегда связана с Российской Империей.
Лёгкое биение силы. Источник моментально откликнулся на активацию артефакта. Распорядитель ещё не успел подойти к подиуму с другой стороны, как между мной и чашей образовалась крепкая ментальная связь. Пришлось быстро брать ситуацию под контроль, потому что подобные вещи были недоступны никому до прохождения ритуала.
Среди гостей в зале находилось много очень сильных магов. Настолько сильных, что они могли заметить необычное поведение артефакта. Для меня это было крайне нежелательно. Потому что это могло создать возможность оспорить результаты Пробуждения.
Сидевший рядом с князем Пожарским мужчина начал что-то активно шептать на ухо своему соседу. Глава рода Пожарских медленно кивал, не отрывая от меня взгляд.
— Согласно традициям и законам Империи, да будет явлено всем величие рода Разумовских, — чётко произнёс распорядитель церемонии и в этот момент влияние артефакта начало проникать в мой Источник. Перед глазами понеслись видения далёкого прошлого. Яростные битвы и проявления великих заклинаний, которые были недоступны современным магам. Чаша внимательно изучала мои возможности и оценивала потенциал. А я всячески сопротивлялся, пытаясь удержаться в рамках обычного. — Дабы не было у верных подданных Императора сомнений и тревог, пусть каждый узрит, что видит Чаша Пробуждения.