Первый судья Лабиринта

Кирсанов Алексей

Но в случае с Артуром — так звали корректора — Щемелинский по какой-то причине изменил незыблемым принципам.

— Да с него пылинки сдувать надо, беречь как… А они его — в портал!

Отец метался по дому, словно раненый зверь в клетке. И в конце концов заработал инсульт.

Очаг поражения был небольшим и, слава богу, обошлось без параличей. Но корректоры — те самые корректоры, чьих собратьев Эдуард немало сжег за свою жизнь (ну и что, что не насмерть), — встали единым фронтом и категорически запретили ему раз

и навсегда заниматься былым ремеслом. «Вы свое отработали! Займитесь разведением крокусов!» — сказали специалисты. Пришлось подчиниться. В глубине души трибунальщик и сам уже был не против.

Но Артура тем не менее ожидал костер. И открыть коллатераль попросили (или поручили, что ближе к истине) Дэна.

Позднее, когда Щемелинскому-младшему приходилось проделывать это во второй, в третий раз, особых эмоций процедура сожжения не вызывала. Дэн как-то быстро зачерствел, адаптировался, смотрел на сей факт как на неизбежность, правила игры большого мира. Но свой первый раз он запомнил надолго.

Артур был высоким худощавым двадцатисемилетним парнем, с темным-темными, почти непроницаемыми глазами, чуть оттопыренными ушами и совершенно невозмутимым, точно таким же, как у судей, выражением лица.

«Своего сжигают», — невольно подумал Дэн.

Даже когда костер разгорелся, это каменное выражение не изменилось. «Гигант!» — отметил Дэн, но тут же выпустил корректора из поля зрения: пора было открывать портал.

Дэн сделал все как надо: включил механизм, запустил программу. Деструктор работал.

Но ничего не происходило. Артур по-прежнему стоял в сердце огненного столба. «Увеличь мощность», — посоветовал Дэну трибунальщик, отвечающий за пожаротушение. Дэн прибавил. Костер полыхнул жарче. Артур напрягся, сжал кулаки. Но этим дело и ограничилось.

Присутствующие переглянулись. К Дэну и начальнику пожарной охраны подошел срочно вызванный Первый.

— Усильте еще! — жестко сказал он.

В этот момент в келью заглянул совсем старый, на вид даже древний, не то трибунальщик, не то эссенциалист — в мантии.

— Послушайте! — взволнованно заговорил он. — Если усиливать мощность огня, я не смогу дальше снимать ему боль. Мы его просто сожжем! И не ручаюсь, что возродим прежним.

Первый посмотрел на мага своим фирменным «дырявящим» взглядом.

— Ваши предложения?

— Может, прекратить? — несмело сказал тот.

— И как мы это объясним?

— Невиновные не сгорают! — гордо ответил маг.

— Кого же тогда считать виновными? Прибавляй!

Дэн мало что понял, но последнюю команду выполнил. Маг застыл неподвижно, побледнел, и видно было, что он испытывает огромное напряжение. Артур же в это время рванулся. Видимо, лопнула или сгорела веревка, связывающая руки. Левой он закрыл лицо, правой вцепился в значок на груди — Дэн знал, что он там.

— Да прекратите же это! — закричал кто-то.

Но

в этот момент из системных блоков повалил дым, а экран компьютера потемнел. Все бросились во двор.

Костер гаснул на глазах. Артур стоял все в той же позе.

Живой.

* * *

Корректор отделался глубоким ожогом правой руки. Коллатераль пришлось восстанавливать, полностью заменив сгоревший передатчик.

Когда отец Дэна узнал о случившемся, он возблагодарил бога, долго повторяя: «Я же говорил, я же предупреждал»!

Сам Дэн, во время портации проявлявший почти полное безразличие, только к вечеру того дня осознал, свидетелем какого чудовищного происшествия ему довелось стать. Его трясло как в лихорадке, курил сигарету за сигаретой.

«Запоздалая реакция на шок», — сказала Ксана, ничего не знавшая о причине.

Престарелый маг, тоже еле оправившийся после пережитого, долго говорил с Артуром. Результатов этого разговора ждал весь Трибунал, а больше всех — Эдуард Щемелинский, уже официально сложивший полномочия. Дэн понял, что решается судьба не только Артура, и даже не только Трибунала. И когда машина Первого появилась перед домом, он не удивился. Отец вышел к бывшему начальнику. Дэн осторожно пошел следом.

— Эд, он отказывается! Ну поговори ты с ним, больше некому!

Первый взбежал на крыльцо. Трибунальщики пожали друг другу руки.

— Макс, а ты бы на его месте не отказался? Мы вот с тобой за руку здороваемся, а он долго не сможет. Я не знаю, что сказать этому мальчику.

— Мальчик! Сжег деструктор, расплавил гармонитовый значок, закупорил путь. И жив при этом остался.

— А ты собирался его портировать! — фыркнул Эдуард.

— Ну что ты хочешь, чтобы я прилюдно покаялся? — вспыхнул Первый.

— О, Макс! Я бы дорого дал, чтобы это увидеть.

— Не увидишь! — отрезал Макс.

— Не сомневаюсь, — вздохнул Щемелинский. — А чем он мотивирует отказ?

— «Не могу причинять людям страдания».

— И все? — оживился Эдуард.

— Да.

— Тогда он наш. Едем.

Отец Дэна первым спустился с крыльца. Трибунальщики сели в мобиль, Дэн проводил их задумчивым взглядом.

— Ну и ну… — протянул он и зашагал в дом.

ГЛАВА 3

Прибор

Через два дня Артур вступил в должность Главного дознавателя, ранее занимаемую отцом Дэна, а сам Дэн был зачислен администратором портала, на что его согласия опять никто не спросил.

И тогда Щемелинский-младший решил, что лабиринт эссенциальной логики слишком сложен для него. А значит, не стоит и ломать голову над нравственными вопросами его будущей разработки. Новое назначение не требовало постоянного присутствия в замке, в обязанности администратора входило раз в неделю проверять состояние коллатерали и включать ее по необходимости.