Первый судья Лабиринта
Шрифт:
Он помолчал, помешивая палкой уголья, словно давал мне время опомниться.
— У каждого есть свои тайны, — продолжал этот странный паренек. — И каждый вправе их хранить. Я тоже не открываю своего занятия по некоторым причинам. Но вы идете к Грэте. А Грэте я никому не позволю причинить зло. И я хочу знать — зачем она вам.
Все-таки хорошо, что есть адаптер. Иначе я бы ни в жизнь не догадался, что Грэта — это уменьшительное от Маргрэта. Маргарита попросту.
Я напряг все свои умственные
— А кто ты ей такой? — спросил я, чтобы потянуть время, пока не придумаю что-нибудь умное.
Дитрих перестал мешать палкой в костре и обхватил колени руками.
— Никто. Я хотел бы стать для нее всем, — произнес он с чувством. — Но она ждет какого-то своего потерянного жениха.
Ах, Андрюха! Рано ты уснул…
…Мне повезло на этот раз. Пока я обдумывал ответ, Дитрих и сам стал клевать носом.
Я осторожно подвинул его к Андрею, а сам улегся с краю. Чувствуя, что тоже засыпаю, я накрыл потухающий очаг специальным колпаком, припасенным в хижине как раз для этой цели.
ГЛАВА 15
Первый
«У каждого мага за спиной — хотя бы один разрушенный мир…»
Есть такая присказка…
Артур сидел на помосте для сожжений, завернувшись в мантию.
Согласно правилам, вступающий в должность глава Трибунала первым делом отдает три распоряжения. Приказы, касающиеся Лиги, Института преобразовательной физики и самого Трибунала. Но когда ты просыпаешься утром и понимаешь, что ты — Первый маг и Первый инквизитор одновременно…
Зазвонил мобильный, Артур машинально нажал кнопку.
— Да?
— Простите, что напоминаю, шеф, — мягко сказал Эдуард. — Все ждут в главном зале.
— Да-да. Я сейчас.
Артур сбросил вызов, но не тронулся с места.
За стенами замка блестит в солнечных лучах море, и, может быть, у самого горизонта идет теплоход…
Мир нежится под ясным осенним небом.
Лабиринт. Единственной мир, в котором уживаются высокие технологии и волшебство.
Его нельзя разрушать.
Нельзя открывать внешние коллатерали.
Нельзя менять внутренний порядок, потому что люди привыкли к нему.
Никто не спрашивает, как поддерживается баланс между магией и техникой.
Какую цену платит эссенциалист, нарушающий постулаты.
Люди хотят жить, улыбаться, любить, растить детей… И гордиться своей землей.
Артур сжал правую руку в кулак. Она до сих пор побаливает в сырую погоду. Гибкость пальцев восстанавливается медленно, он не может быстро печатать, неудобно пользоваться пером. Даже к пинг-понгу он вернулся совсем недавно.
Можно отменить костры. Можно
Можно все, что угодно, и Трибунал не осудит.
Потому что Трибунал — он сам. Артур Пелганен, Первый судья.
Первый маг. И эссенциалист.
Снова звонит мобильный. Ну подождите же вы…
— Да!
— Шеф, где вы сейчас?
— …Там!
— Понял.
Эдуард отключился. Через минуту он уже стоял перед Первым.
Три года назад он сказал молодому магу: «Чем сильнее человек, тем больше испытаний выпадает на его долю. Но ты можешь облегчить испытания для других».
Артур остался в Трибунале…
— Артур, пойдем!
Щемелинский протянул эссенциалисту руку и буквально стащил его с помоста. Артур пришел в себя, слегка смутившись.
— Эд, я бы не хотел…
— Никто не узнает. Пошли, есть немного времени…
Они покинули двор и вошли в одну из дверей в стене. Главный провел Артура коротким широким коридором, и очень скоро они оказались в просторном, современно оборудованном помещении, залитом солнечным светом.
В спортзале.
Трибунальщики регулярно пользовались спортивным залом, поддерживая форму, дух да и просто расслабляясь.
Крыши не было, защитой от дождя и снега служил раздвижной купол. Сейчас его раскрыли.
Посреди спортзала был натянут батут.
— Снимай свою мантию. Залезай и прыгай. Если хочешь, я выйду.
— Останься, пожалуйста…
— Хорошо, Ваша честь…
Артур сбросил мантию на руки Щемелинскому и влез на сетку.
Надо только слегка присесть и оттолкнуться…
— Жизнь — это прыжки на батуте…
Нелегко разговаривать — прыгая, но слова выплескиваются сами…
— …Летишь вверх — восторг… Адреналин… Легкость… Моральный подъем…
Падаешь — страх… Паника… Обреченность…
Вдруг под ногами… не окажется… пружинящей ткани? Лишь острые камни… Лишь кости незадачливых прыгунов…
Артур закрыл глаза.
Вдох. Выдох. Ветер. Прыжок.
— Каждый — сам… себе… батут. Кто-то улетает под небеса… Рискует… Пьет до дна… полную чашу… А я сейчас… и на пару метров… боюсь… прыгнуть… Вдруг что-то… не так пойдет?
Эдуард смотрел на молодого судью не отрываясь. Он пережил уже двух начальников.
Предшественник Циферблата — эссенциалист — славился своей мягкостью и человечностью.
Макс, профессиональный юрист, получил от него в наследство полуразвалившийся Лабиринт…
Артуру Циферблат оставил восстановленный мир. Процветающий, но усиленно отрицающий это.