Первый урок
Шрифт:
– Вот, - сказал Кир, - и протянул правую руку.
Санара поймала ее за запястье. Нащупав пальцем датчик, она медлила.
– Ну что опять?
– досадливо спросил Кир.
– Ты уверен?
– Да.
Санара врезалась зазубриной камня ему в кожу. Она не сомневалась в ответе Кира; из каких бы побуждений он ни действовал, она была уверена,
Она почувствовала под пальцами теплую кровь.
Кир молчал.
'Таких как он не бывает', - думала Санара, она отлично помнила боль, когда сама вскрыла себе вену. Он делает для нее то же.
В потоке густой крови вышел датчик.
– Он у меня, - бросила Санара, и Кир снова услышал треск платья.
– Эй, ты там поосторожней! Не хочу, чтобы меня нашли с голой девчонкой, а то подумают еще невесть что.
Санара лишилась дара речи. 'Да как он смел! Кто здесь вообще принцесса!'
– Ну, что ты там - разделалась с датчиком?
Санара, поклявшись, что он за это когда-нибудь ответит, молча перетянула лоскутом его руку. Развернула в руке камень тупой стороной и начала ощупывать землю - она искала плоское место.
Решив задачу, она осторожно пристроила крошечный шарик и тщательно целясь, примериваясь несколько раз, ударила.
Через секунду она бросилась ощупывать землю. Но кроме каменной крошки, которая была там и раньше, ничего больше не было. 'Блин! Надо было место получше расчистить!' - досадовала она.
– Ну что там?
– каким-то безразличным голосом спросил он.
– Кажется, мне удалось, - как можно увереннее сказала Санара.
– Кажется?
– так же без эмоций спросил Кир.
– Кажется - понял? Не знаю я!
– Санара продолжала судорожно ощупывать землю
– Ладно, успокойся... Я устал немного.
Помолчав, он попросил:
– Расскажи мне о Мирионе.
Санара поняла, что он хочет отвлечь ее от тревожных мыслей и решила не сопротивляться.
– Я же много уже рассказывала, - но Санара была рада вспомнить о теплом доме в этой сырой темной могиле.
– Нет красивее места на свете. Иногда мне кажется, что все вокруг разговаривает со мной: ветер, шелестящий кронами или цветы, покачивая головками. Это как рисунок несуществующими красками. Что может быть прекрасней картины? Я думаю, что мой дом...
– Санара усмехнулась.
– Наверное, дом для каждого из нас самое прекрасное место на свете, куда мы помимо воли стремимся дойти по любой дороге... какую бы не выбрали. Скучаешь по дому?
Кир
– Эй! Хватит спать.
Тишина.
Санара задохнулась.
– Кир!
Она кинулась в сторону, где он должен был лежать. 'Вот он!'. Знакомая материя. Вот рука - холодная. Шея - словно камень, она даже не была уверена, что это Кир, а не причудливый выступ пещеры.
– Кир! Кир! Проснись же!
Она не видела его. Ничего. Лишь холодная грудь под руками. Он не дышал.
У Санары помутилось в голове. Она начала задыхаться. Тьма сдавила легкие, выкалывала глаза. Слезы горячими каплями катились по щекам. И исчезали. Она обхватила голову руками. 'Ааа-а-а!'.
Она повалилась на Кира.
Вот и все. И он не дышит, и он ее больше никогда не услышит. Она его не увидит.
Ей стало все равно. Ее небесно-голубой дом и любящая семья стали ненужными. Дышать стало нечем. Темнота ее уже съела, да точно, она уже была мертва, так зачем обманывать и мучить сознание.
– Кир, - она шепотом произнесла его имя. Ей хотелось в последний раз послушать, как звучит его голос, и пусть он скажет что-нибудь гадкое.
– Я ненавижу тебя.
Слезы тихо скатывались по горячим щекам.
– Слышишь! Я тебя ненавижу!
– Санара кричала.
– Идиот!
– Ничтожество! Ты меня бросил одну! Как ты мог!
Она точно знала, что нужно делать. Рывком она кинулась в противоположную сторону.
Бешено водя руками, она пыталась найти хоть что-то. 'Да!' - сумасшедшая радость прокатилась по коже. Сжимая камень в руке, она принялась искать Кира. Не получалось. Горло сдавило.
'Кир' - она сказала это... или все же нет.
– Кир!
– она его нашла. Теперь они не потеряются в этой темноте.
– Я буду защищать тебя, - она склонилась к его лицу и шептала на ухо. Она хотела найти его губы, но ей в последний раз стало стыдно, она украла у него жизнь, больше она ничего не возьмет.
Камень врезался в ладонь. Она надавила на здоровое запястье что было сил; ей хотелось жгучей, оглушающей боли. Она желала лишь короткого мига облегчения, зная, что только боль может раздавить и уничтожить сознание.
И, чувствуя, как душа трескается на осколки, единственное, чего она жаждала, это задавить щемящее отчаяние. Отчаяние от потери самого дорогого в жизни.
Она не отдавала отчет, что делает, и ей было абсолютно все равно; все, чего она хотела, это остаться с Киром, и пусть в этой темной могиле, и пусть лишь на время.
Вскрыв вены, она продолжала рвать руку острым осколком скалы. Ей стало так хорошо.
Она бросила камень и упала сбоку от Кира. Ей было стыдно коснуться его. Теплую от крови руку она все же положила ему на грудь.