Первый всесоюзный съезд союза советских архитекторов, №2, 4-9 ноября 1934 года [Сборник документов]
Шрифт:
— Посмотрим, товарищ Горбачев. Обещаю, оценим по достоинству без скидок или пристрастия, — в голосе Мамедова прорезалась смешинка, очевидно телевизионщик не ожидал от высокого начальства проявлений творческого начала.
Ну и я, с другой стороны, собирался оценить имеющихся цензоров и редакторов по их реакции на мои сценарии. Это же были не просто потуги графомана от сохи, а плагиат самых лучших и самых известных социальных роликов, получавших призы на фестивалях рекламы в будущем. Если они не понравятся нашим редакторам, у меня к ним резонно возникнут серьезные вопросы.
В целом мой кавалерийский наскок на Гостелерадио при первом приближении
Было в этом что-то парадоксальное конечно. В будущем имелась проблема с тем, чтобы оторвать людей от виртуальности и выпихнуть в реальный мир. Тут же задача стояла фактически обратная — оторвать народ от улицы, от водки, от бытовых неурядиц и дать им взамен какое-то созидательное развлечение. Посмотрим, что из этого выйдет.
Глава 11–1
Пробежка
5 мая 1985, Москва СССР
КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА: «Компьютеризация — путь к прогрессу!»
Сегодня Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев выступил с важной речью, подчеркнув необходимость всемерного развития компьютерной техники и ее внедрения во все сферы жизни советского общества.
«Научно-технический прогресс — это основа нашего будущего, — заявил Михаил Сергеевич. — Компьютеризация промышленности, сельского хозяйства, образования и науки позволит нам выйти на новый уровень развития, повысить эффективность труда и укрепить экономическую мощь страны.»
Горбачев отметил, что СССР должен активно перенимать передовой опыт, развивать отечественную электронную промышленность и готовить кадры для работы с современными технологиями.
Это выступление стало еще одним подтверждением курса партии на ускорение научно-технического прогресса, который открывает новые горизонты для строительства коммунизма.
Прошли майские праздники. Отстоял демонстрацию на мавзолее, улыбался трудящимся, махал руками, стоически выдерживая многочасовое мероприятие. Толпы людей, радостные лица, флаги, плакаты, музыка — все это было до боли знакомым, но одновременно вызывало странное ощущение нереальности. Казалось, что я наблюдаю за происходящим со стороны, как за театральной постановкой, где у каждого своя роль, давно разученная и исполняемая с неизменной точностью.
Встретился еще раз с Хоннекером. Разговор опять пошел максимально жестко, но от своей идеи открыть границы и ускорить экономическую интеграцию стран, входящих в СЭВ, я отказываться не собирался. Немец упирался, хмурился, бросал на меня недовольные взгляды из-под густых бровей, но я не отступал. Закинул ему морковку о возможных «инвестициях» в экономику ГДР при переходе на более «рыночные» отношения. Хоннекер нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла, лицо его было напряженным, но, кажется, мысль о деньгах заставила его задуматься. Возможно, впервые за этот диалог он действительно слушал меня, а не просто отстаивал свою позицию.
(Эрих
После этого я понял, что мне просто необходим небольшой отдых. Дальше работать в таком темпе без передышки, по 14 часов в день, — это путь в никуда. Свихнусь просто. Я взял пару дней «для себя».
Я бежал по утопающей в зелени тропинке, вдыхая свежий весенний воздух, насыщенный ароматами хвои и уже полноценно пробудившейся после зимы природы. Ветер приятно холодил разгоряченное лицо, легкий ритм шагов создавал почти медитативное состояние. Голова потихоньку освобождалась от вороха проблем, и мысли снова вернулись к недавнему разговору с председателем КГБ Виктором Михайловичем Чебриковым.
Виктор Михайлович считался одним из ключевых членов «моей» команды. Вернее, мы оба как бы были из команды Андропова, и то, что Юрий Владимирович «толкнул» реципиента в Политбюро, обеспечивало мне определенную лояльность спецслужбы. Ну и я, соответственно, подтянул Чебрикова в главный политический орган страны, закрепляя эту связку. Как там говорят китайцы? «Ты почешешь спину мне, а я почешу тебе».
Чебриков хоть и не был кадровым гэбистом, а по местным традициям оказался переведен с партийной должности «на усиление кадров» — ублюдская практика, плодящая дилетантов, а потом удивляются, что у них, блин страна разваливается — в целом меня порадовал. Нет, понятное дело я с Виктором Михайловичем и раньше общался, все же уже считай три месяца в этом времени, но прошлые разы все были… Организационно-политическими что ли. Ну то есть мы не работу собственно КГБ обсуждали, а дележку власти в стране, и только сейчас руки дошли до непосредственно главной спецслужбы СССР.
— Фух, — я перешел с бега на шаг, и принялся тяжело «раздыхиваться». Тело мне досталось, конечно, не в лучшей форме, приходилось буквально с нуля приводить в тонус организм. Учитывая отсутствие мышечной памяти и возраст реципиента, — а еще лишний вес, куда без него — каждая тренировка давалась мне с огромным трудом. В прошлой жизни я так не позволял себе расслабляться до самого конца, и бегал и в зал тренажерный ходил. Пусть веса уже не те доступны были, да и марафон последний я пробежал лет за тридцать до своего попадания сюда, но обрастать дурным салом тоже считал ниже своего достоинства. — Все, парни, домой.
Бегущие впереди и сзади сотрудники «девятки» с заметным облегчением двинули по тропинке в сторону дома. Когда я первый раз выразил желание устроить себе вечернюю пробежку — благо тут в Сосновке имелся вполне приличных размеров зеленая зона, в которой я планировал намотать еще не одну сотню километров, — охрана буквально встала на дыбы. Ну то есть меня реально чуть ли не в психушку думали сдавать, во всяком случае в кремлёвскую больничку начали звонить на полном серьезе, наверное, думали, что генсек крышей потек на фоне безотчетного служения родине.
А уж как меня потом убеждали, что это небезопасно, что не по протоколу, что вообще такого никто не делает. Предлагали беговую дорожку установить в доме или еще какие-то тренажеры. От этого я, кстати, не отказался, толкнуть штангу — это дело тоже весьма и весьма пользительное и приятное. Но всерьез бегать по дорожке? От этого же мозг начинает плавиться уже через десять минут, и вообще никакого удовольствия не получаешь. А вот так — вечером, на свежем воздухе, да в компании приятной. Красота!