Первый выстрел
Шрифт:
— Мидии с фрегата! Тебе!
Подошла Юлия Платоновна, посмотрела и брезгливо спросила:
— Ну куда эту гадость?
— А вы пробовали? — поинтересовался Сережа.
— У вас рис есть? — подал свой голос Коля. — Дайте глубокую тарелку риса, не пожалеете. Это я вам говорю!
Когда Юлия Платоновна узнала, что рис собираются сварить с мидиями, она твердо заявила, что такую гадость есть не будет. Все же Юра выпросил немного риса.
Али и Степа ушли на кухню стряпать. Любопытная Ганна вызвалась
Юлия Платоновна усадила Сережу, Колю и Манаса за стол, поставила блюдо с черешней, абрикосами и завела разговор о школе. Она хотела поближе познакомиться с мальчиками, ведь Юре придется учиться с ними в одной школе. Все мальчики окончили третий класс четырехклассного училища и перешли в четвертый. Но теперь это будет уже не училище, а гимназия. Приехало много учителей из Петрограда, Москвы, Харькова. И решено их училище преобразовать в гимназию.
Юлия Платоновна расспрашивала об учителях, о директоре. Мальчики отвечали спокойно и уверенно, нисколько не смущаясь. Юлии Платоновне больше всех понравился серьезный Сережа, сидевший на стуле прямо и очень толково, «интеллигентно» отвечавший на все вопросы. Порывистый и резкий Коля, азартно жестикулирующий, с его южным жаргоном и словечками вроде «а раньше!», очень насторожил ее.
Солнце опустилось, а морщинистые вершины скал все еще сияли. Жара спала. Было удивительно тихо, и в застывшем воздухе все сильнее чувствовался аромат цветов. Только с моря еле доносился шелест засыпающих волн.
Уличная калитка распахнулась, и во двор вошла дама с мальчиком и девочкой лет одиннадцати-двенадцати, одетыми в матросские костюмы.
— Соседи, встречайте визитеров! — громко объявила она на полпути к дому, остановилась у клумбы, сорвала розу и сунула ее в вырез матроски на груди девочки.
— Графиня с Васей и Лизой! — негромко сказала Юлия Платоновна и поспешила навстречу.
Мальчики переглянулись. На лице Коли появилась гримаса недовольства, он вскочил и кивком головы позвал друзей к выходу:
— Тикаем… Графиня со своим выводком…
Сережа молча показал ему на стул, и Коля сел.
— Какая красивая! — сказал Юра, глядя на высокую, стройную даму в огромной белой шляпе и белоснежном кружевном платье.
В руке она держала сложенный красный зонтик. Большие темные глаза будто мерцали из-под шляпы.
— Послюнявь палец! — шепнула Ганна, появившись из кухни.
— Зачем?
— Попробуй проведи рукой по щеке графини, с нее штукатурка посыплется. Не видишь? И щеки накрашены, и губы, и глаза подведены. Я вот! — Ганна обхватила с двух сторон свою талию растопыренными пальцами, и они сошлись. — А она вчетверо толще! Да одень меня так, я знаешь какая красивая буду!
— Княгиня! — серьезно сказал Сережа, и глаза его смеялись.
— Ну тебя, молокосос, что ты понимаешь в женской красоте!.. Юр, Юр,
Гости подходили к крыльцу.
— Представьте нам вашего героя! — донесся картавый голос графини.
— Юра! — позвала мать.
Он встал, сказал мальчикам:
— Сидите, она скоро уйдет, — и пошел гостям навстречу.
Девочка действительно была так похожа на Иру, что Юра, глядя на нее, невнимательно взял руку, протянутую графиней, и небрежно тряхнул ее.
— Как? Такой кавалер и еще не умеет целовать дамам руку? Непростительно… Вася!
Вася сделал шаг вперед, бережно взял руку Юлии Платоновны за кончики пальцев, поклонился, поцеловал, отпустил руку и, красиво отступив, шаркнул ногой.
— А теперь ты! — приказала графиня Варвара Дмитриевна.
Покраснев, Юра повторил не слишком удачно: чмокнул в пальцы.
— Ничего, не смущайся… А как тебе нравится моя красавица Лиза?
— Ну, мама! — просительно, но с раздражением воскликнула девочка.
— Не хмурься, Лизи, это портит тебя, и ты не научишься кружить головы молодым людям.
Тонкие лиловатые губы Васи изобразили улыбку. В Васе было что-то неприятное, отталкивающее. Зато Лиза… Ира, да и только!
— Это Коля и Манас, — представил Юра своих друзей, когда гости вошли на веранду.
Коля пробормотал:
— Нам пора, мы пошли…
Но Ганна, Степа и Али уже торжественно вышли с мидиями на балкон. Степан нес казан за дужки и поставил его на стол. Он вынул из него чуть приоткрытую раковину, оторвал крышку и подал вторую половинку с дымящимся рисом Юре.
Тот попробовал, похвалил:
— Ух и вкусно!
— Юра! — укоризненно воскликнула мать.
Мальчики неловко переминались. Долговязый Степан улизнул снова на кухню. Али будто растворился в воздухе: вот он стоял — и вот нет его. Коля умоляюще смотрел на Сергея.
— До свиданья, нас ждут, мы опаздываем, — спокойно и солидно сказал Сережа и тут же весьма несолидно сорвался с места. За ним — Коля. Лишь один невозмутимый Манас лениво поклонился, сверкнул белозубой улыбкой на матовом лице и не спеша удалился.
— Молодой бог! — объявила Варвара Дмитриевна, провожая его восхищенным взглядом. — Знаете, у них бывают такие… А это мидии? Восхитительно! — продолжала она, заглядывая в казан прищуренными близорукими глазами. — Когда император посетил Новый Свет, то князь Голицын угостил высочайшего гостя пловом из мидий, и это блюдо имело огромный успех!
— Что вы говорите? — удивилась Юлия Платоновна.
— О да! Но мидии без белого вина не идут. У нас, в Крыму, вино пьют, как воду. И дамы тоже… Уверяю, вам понравится. В Париже меня угощали лягушачьими лапками. Куриное мясо, да и только. А мясо удава — тот же поросенок.