Первый выстрел
Шрифт:
— Что? — пронзительно завизжал капитан. — Ты кто такой? Конституция, революция, резолюция!.. Развращаешь юношество?! Большевик! Да я тебя… — Он грязно выругался и поднял плетку. — Разгромим большевистское гнездо!
Все оцепенели. Директор юркнул назад и спрятался за спины.
Никандр Ильич подтянулся, будто на голову стал выше. Он решительно шагнул вперед и крикнул:
— Вон! Доложу генералу Боровскому!
К капитану подскочил усатый офицер и, что-то шепнув ему на ухо, оттащил назад.
Капитан резко повернулся. За ним двинулись офицеры.
Садясь
— Мы еще доберемся до тебя, узнаем, чем пахнут твои потроха!..
Офицерик, заходивший в Юрин класс, послал гимназистам воздушный поцелуй.
Когда офицеры ускакали, директор петушком налетел на Никандра Ильича.
— Кто вас уполномочил?! Вы навлечете на нас беду! Офицерская молодежь немножко разгулялась, не вижу ничего страшного. Порыв юности! Заехали к нам, вспомнили свои гимназические годы… В конце концов, поскольку нет еще нового гимна, «Боже, царя храни…» тоже гимн…
Никандр Ильич рукой отстранил от себя директора, как неодушевленный предмет, и молча вышел на улицу.
Занятий в этот день уже не было. Всех отправили по домам.
Коля напустился на Лизу:
— Это ты все накликала! «Чепенеги, печенеги…» Урока не выучила, привязалась к своим печенегам, вот и накликала их.
С этого дня и пошло: между собой хлопцы стали называть деникинских офицеров не иначе как печенегами.
Все еще полный внутренней дрожи, Юра тихо разговаривал с Сережей:
— Знаешь, еще немного, и я бы этому печенегу, который к Лизе привязался, так дал, так дал!..
Он стал посреди дороги «в позицию» и сделал несколько яростных фехтовальных выпадов. В нем проснулся неукротимый «мушкетер са’Гайдак»…
Вечером в постели, в полусне, ему рисовались жаркие схватки с печенегами в погонах. Он грозный мститель! Он, как Спартак, собирает отважных друзей на склонах Везувия, то есть Георгия. В разгаре битвы он схватывается один на один с тем офицером… Тот у Юриных ног молит о пощаде… И Юра приводит его на суд к Лизе… Как решила Лиза, неизвестно. Юра уснул.
На «астрономическом вечере» у Никандра Ильича на этот раз разговора о звездах не было: слишком много у хлопцев земных новостей, слухов, вопросов…
В порты Крыма пришли английские, французские, греческие, даже болгарские военные корабли. Эскадры! В Севастополе маршируют французские отряды сенегальских стрелков, негры! Говорят, что англо-французские корабли появились и в Одессе, и в Новороссийске.
Хлопцы думали, что французы и англичане станут воевать здесь со своими врагами немцами, но ничуть не бывало! Как все это понять?
Никандр Ильич усмехнулся.
— Буду отвечать вам, молодые люди, вполне официально, а вы уж сами разберитесь, что к чему…
Он взял со стола небольшую газету. Это был «Ялтинский голос». Юра даже заметил дату: «10 ноября 1918 года». Газета эта частенько появлялась в Судаке. Трофим Денисович всегда сердился: «Вонючий листок… Как паршивая собака, перед каждым на задних лапках служит…»
— Так вот, — продолжал старый учитель, — в этом малопочтенном листке трехнедельной давности помещено обращение англо-французского
Никандр Ильич отложил газету в сторону и по своей привычке, будто разговаривая сам с собой, сказал:
— Вот уже четвертый год союзники воюют с германцами и австрийцами. Убивают друг друга, травят газами, опустошают страны… Миллионы человеческих жизней погибло… А тут, видите ли, их «интересы сходятся». В чем же они сходятся? А в том, чтобы терзать Россию. Пользуясь революционными невзгодами, рвать, как свою добычу, лучшие куски России, вмешиваться во внутренние дела нашего народа… И напускать на него своры таких подонков, как эти «добровольцы», что посетили гимназию.
— Почему они называются добровольцами? — спросил Юра.
— Генерал Деникин окопался на Кубани и обратился с призывом к бывшим офицерам: слетайтесь на Кубань, вступайте в мою армию для «священного похода» на большевистскую Москву. Вот так была им создана отборная армия из одних белых офицеров, врагов революции. Это и есть добровольческая армия — главная ударная сила, ядро контрреволюции. Ведь на солдат Деникин не очень надеется — солдаты переходят на сторону большевиков.
— Ага, — сказал Коля, — теперь понятно, почему эти печенеги называются добровольцами!
— Что такое «большевики вне закона»? — спросила Лиза. — Эти слова вы прочитали в «Обращении к населению Юга».
Никандр Ильич вспылил и, что с ним редко бывает, со злостью ответил:
— А означает сие, голубушка, что любой, кто только захочет, сможет запросто убить человека и разгромить его дом. И ничего за это ему не будет. Надо только сказать, что убитый был большевиком или приспешником большевиков. А так как в России таковых немало — и среди рабочих и крестьян, и среди интеллигенции, — то это значит, что «союзники» объявили полную свободу убийств и погромов на Юге России. Вот каковы эти «защитники права и порядка»!
3
Юлия Платоновна сидела с Юрой за столом, проверяла его школьный дневник и «для порядка» немного распекала:
— У тебя стал очень небрежный почерк. И по-латыни тройка с плюсом… Ты даже не сказал мне об этом!
С веранды послышался знакомый голос:
— Что здесь происходит?
Юлия Платоновна побледнела, схватилась ладонями за шею, широко раскрыла глаза. Юра молча привстал. Только Оксана взвизгнула:
— Папа! — и бросилась на веранду.