Первый выстрел
Шрифт:
— Ты натравливал партизан на капитана Бродского, сказал им, что он лично расстреливал главарей крымского большевистского правительства в восемнадцатом году и пытал их. Донес врагам России на доблестного офицера. Кто тебе сказал об Алуште? От кого узнал? Ну!
Юра молчал. Не мог же он сказать, что от Гриши-матроса. Вдруг его осенило.
— Узнал от генерала Слащева, — нехотя проговорил он.
— Что?! Ты понимаешь, что ты говоришь? Да я тебя… Издеваешься? Врешь!
Разъяренный Фальстаф вскочил и поднес к Юриному лицу кулак. Он взволнованно забегал по комнате,
А Юра обрел вдруг уверенность и продолжал:
— Нет, не вру. Честное слово. При мне генерал хвалил Бродского за алуштинское дело. И еще графиня Бернист говорила, что Гога герой, что он не церемонился и расстреливал связанных комиссаров. А граф сказал, что это не офицерское дело…
— Не офицерское дело, значит? Чистенькими хотят быть их сиятельство! — вырвалось у Фальстафа. Но он сразу овладел собой. — Значит, ты сознаешься, что подслушивал разговоры высших начальников и сообщал о них красным? Значит, ты советский шпион? Так и запишем… Понимаешь, чем это пахнет? — И он стал быстро что-то писать на листке бумаги.
Покончив с этим, он поднял голову. И Юра вновь увидел улыбчивое, добродушное лицо.
— А знаешь, как поступают со шпионами? Это я по доброте душевной трачу на тебя время. Попадись ты князю — помнишь, он приезжал со мной, с черной повязкой на глазу, — так он, человек злой и мстительный, церемониться не будет. А я жалею твою шкуру, дурачок, жалею твою семью… И дам тебе возможность выпутаться из этой истории, если ты опомнишься и ответишь мне искренне. Подумай о своей маме, об отце, сестре: легко ли будет им узнать о твоей казни?
Юра внутренне содрогнулся, ему стало холодно.
— Так кто же командовал вашей группой в Эльбузлах? Вспомни фамилию, наружность. Сколько человек было?
Юра молчал.
— Ну, может, вспомнишь имя командира всего отряда? Обращались же к нему люди, как-то называли. Какой он, высокий, низенький?
— Темно было…
— Тэк-с… А теперь, дружок, расскажи, как вы убили и ограбили подполковника Брагина и его жену, куда свезли чемодан с драгоценностями? Ты видишь, мне многое известно… А потом, когда нагрянул карательный отряд капитана Бродского, вы убили подпоручика и солдата. У тебя винтовка была? Интересненько: ты говорил, что поехали в Эльбузлы за хлебом, а на самом деле, чтобы убить подполковника и ограбить его. — Фальстаф вдруг усмехнулся. — Правда, покойный сам был изрядным грабителем, между нами говоря… Но сие к делу не относится. Отвечай на вопросы. Расскажи мне все начистоту и отправляйся на охоту.
Юра уставился глазами в пол. Он ничего не понимал. И вдруг догадался!
— Того подполковника с женой убили каратели из отряда Бродского. А подполковник застрелил офицера и солдата… За золотом побежал сам Гога, куда его отвез — не знаю. А мне он пропуск дал… Они друг в дружку стреляли.
Юра замолчал, боясь, что и так наговорил лишнего.
Теперь Фальстаф смотрел на него с нескрываемой ненавистью.
— Врешь, подлец! Я не младенец, чтобы твои арабские сказки слушать. Итак: ты красный шпион — это раз, ты участник убийства и ограбления подполковника
— Честное слово, правда, я не вру! — сказал Юра так, что Фальстаф вдруг отбросил свой наигранный тон и пытливо посмотрел в Юрины глаза.
А Юра вызывающе смотрел офицеру в глаза, как в игре «кто кого пересмотрит».
— Ты говоришь, что люди Бродского убили Брагина, а Бродский побежал за чемоданом? Хм… Весьма, весьма интересно… — И Фальстаф улыбнулся каким-то своим мыслям. — Отлично-с!..
Он взглянул на Юру, сдвинул брови и деловито сказал:
— Ты сочиняешь небылицы… Впрочем, у тебя будет время подумать и освежить память. — Фальстаф позвонил.
Вошел солдат с винтовкой.
— Проводи арестованного во вторую. — Фальстаф показал пальцем в пол. — А ты, когда захочешь откровенно поговорить со мной, сообщи об этом начальнику караула.
В коридоре Юра машинально повернул налево, к выходу. Солдат схватил его за рукав, дернул и сказал:
— Поворачивай!
— А вы воли рукам не давайте! — Юра оттолкнул его руку.
— Что? Бунтовать?
Тотчас в грудь уткнулось острие штыка и нажимает-нажимает. Больно же, совсем одурел солдат. Юра судорожно ухватился за штык. Солдат дернул винтовку к себе.
— Пристрелю! Жив-ва-а по коридору шагом арш! Руки назад!
Глаза солдата стали совсем сумасшедшими, вздрагивающие губы обнажили большие неровные желтые зубы.
Броситься под ноги. Сбить на пол. Выхватить винтовку…
И тут Юра впервые в своей жизни при таком приступе злости, обычно делавшем его безрассудным, заставил себя сцепить руки за спиной и двинулся дальше в указанном направлении.
5
Юра оказался в низком подвальном чулане. Ни кровати, ни табурета, даже бревна нет. Голый земляной пол. Темно — крошечное, в два кулака, окошко под потолком затянуто колючей проволокой. Но вот постепенно стала заметной сидящая на полу фигура.
Дверь захлопнулась. Человек, сидевший в углу, вскочил. Это был подводчик Умар.
— Все рассказал? — спросил он. — Я спрашиваю: ты все рассказал?
— Нет! — с гордостью ответил Юра.
— В какой дом ездил в Эльбузлы, тоже не сказал?
— Нет!
— Подводчик не может забыть дом, куда он заезжал. Все надо говорить, все! Так мне сам мулла сказал.
— Значит, это ты разболтал про Суук-Су, про Эльбузлы и все другое? Как же ты? Ведь командир предупредил нас — не болтать!
— Бандит он, а не командир! Бандитов, поднимающих руку на достойных людей, сказал мулла, жалеть не надо. Пусть их скорее повесят! Плевал я на его приказ! Понимаешь? Я жить хочу! Понимаешь? Я не хочу, чтобы меня здесь били! Понимаешь? Смотри! — Умар повернулся, задрал рубаху — на спине его виднелись темные полосы. — Видишь?
— Вижу.
— Тогда иди скорее и все рассказывай!
— Да ты что, обалдел?
— Боишься? Тогда мне скажи, в каком доме в Эльбузлах вы останавливались?