Первый закон. Трилогия: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей
Шрифт:
– Благодарю.
– Мы как раз сравнивали достоинства сфер наших исследований, – пробурчал Канделау, глядя на Глокту сквозь поблескивающие стекла очков.
– Как всегда, – горестно вздохнул распорядитель.
– Человеческое тело, несомненно, является единственной областью, достойной тщательного изучения, – продолжал адепт-медик. – Прежде чем обращать свое внимание на мир вовне, необходимо понять тайны, скрытые внутри нас. Мы все обладаем телом, инквизитор. Способы его исцеления или нанесения ему вреда представляют
– Тело! Тело! – хнычущим голосом отозвался Чейл, поджимая свои маленькие губки и ковыряясь в тарелке. – Мы же едим!
– Вот именно! Вы расстраиваете инквизитора этой отвратительной болтовней!
– О, меня не так просто расстроить, – усмехнулся Глокта через стол, чтобы знаток металлов хорошенько рассмотрел его недостающие зубы. – Моя работа в инквизиции требует большего, чем поверхностное знание анатомии.
За столом воцарилось неловкое молчание, затем Сауризин схватил блюдо с мясом и протянул ему. Глокта взглянул на поблескивающие ломти и облизнул пустые десны.
– Нет, благодарю вас.
– Так это верно? – спросил адепт-химик, понизив голос и всматриваясь в лицо инквизитора поверх блюда с мясом. – Это правда, что теперь финансирование увеличат? Я имею в виду, теперь, когда уладили дело с торговцами шелком?
Глокта нахмурился. Все в комнате смотрели на него в ожидании ответа. Вилка одного из старых адептов застыла на полпути ко рту.
«Так вот оно что. Деньги. Но с какой стати им ждать денег от архилектора?»
Тяжелое блюдо с мясом в руке адепта начало подрагивать.
«Что ж… Если это заставит их повиноваться…»
– Отчислять больше денег, конечно, возможно. В зависимости от результатов работ, разумеется.
Собравшиеся приглушенно забормотали. Химик дрожащей рукой осторожно поставил на стол блюдо.
– Мне в последнее время удалось добиться значительных успехов в опытах с кислотами… – проговорил он.
– Ха! – насмешливо вскричал знаток металлов. – Результаты, вот что требуется инквизитору. Результаты! Мои новые сплавы, если их немного усовершенствовать, будут крепче, чем сталь!
– Вечно эти сплавы! – вздохнул Чейл, возводя крохотные глазки к потолку. – Никто не понимает важности четкого механического мышления!
Трое остальных уже собрались гневно накинуться на него, но распорядитель успел взять слово первым:
– Господа, прошу вас! Инквизитора не интересуют наши маленькие разногласия! У каждого будет время обсудить свою работу и показать ее достоинства. Это ведь не соревнование, не так ли, инквизитор?
Все посмотрели на Глокту. Он медленно обвел взглядом старые лица, преисполненные ожидания, и не сказал ничего.
– Я изобрел машину для…
– Мои кислоты…
– Мои сплавы…
– Тайны человеческого тела…
Глокта оборвал их:
– Собственно, меня в
Адепт-химик вскочил со стула.
– Это в моем ведении! – вскричал он, победоносно взирая на коллег. – У меня есть образцы! У меня есть примеры! Прошу вас, следуйте за мной, инквизитор!
Он швырнул столовый прибор на тарелку и ринулся к одной из дверей.
Лаборатория Сауризина выглядела в точности так, как ее можно было себе заранее представить, почти во всех деталях: продолговатая комната с цилиндрическим сводом, кое-где покрытым черными пятнами сажи. Практически все пространство стен занимали полки, прогибавшиеся под тяжестью множества коробочек, баночек, бутылочек с разнообразными порошками и жидкостями, а также образцами металлов. Располагались эти многочисленные емкости без какой-либо системы, и большинство из них не имели ярлыков.
«Порядок, по-видимому, у нашего химика не на первом месте».
Скамьи, стоявшие посередине комнаты, пребывали в еще большем беспорядке: они были завалены посудой – стеклянной и медной, побуревшей от времени. Пробирки, колбы, тарелки, лампы (в одной из них горело открытое пламя) – все это могло в любой миг обрушиться и окатить несчастного, оказавшегося поблизости, какими-нибудь смертоносными обжигающими ядами.
Адепт-химик сразу же погрузился в этот хаос, как крот в нору.
– Ну-ка, ну-ка, – бормотал он, дергая себя рукой за грязную бороду, – взрывчатые порошки у меня где-то здесь…
Глокта вошел в комнату следом за ним, опасливо косясь на все эти пробирки. Он сморщил нос: в комнате стоял отвратительный едкий запах.
– Вот он! – каркнул адепт и потряс пыльной колбой, до половины наполненной черными гранулами. Он расчистил место на одной из скамей, со звоном сдвинув стекло и металл небрежным взмахом мясистой руки. – Это вещество весьма редкое, знаете ли, инквизитор? Весьма редкое! – Он вытащил пробку и насыпал дорожку черного порошка на деревянную скамью. – Лишь немногим посчастливилось видеть, как оно действует! Очень немногим! И вы станете одним из них!
Глокта предусмотрительно отступил назад – он хорошо помнил вид рваной дыры в стене Цепной башни.
– Я надеюсь, на таком расстоянии мы в безопасности?
– Абсолютно, – бормотал Сауризин. Он осторожно поднес к порошку на вытянутой руке горящую свечку и коснулся пламенем конца черной дорожки. – В этом нет совершенно ничего опас…
Раздался резкий хлопок, в воздух взлетел фонтан белых искр. Адепт отпрыгнул назад, едва не врезавшись в Глокту, и уронил горящую свечу на пол. Раздался еще один хлопок, более громкий, и полетели новые искры. Лаборатория стала наполняться мерзко пахнущим дымом. Яркая вспышка, громкий удар, потом слабое шипение – и все закончилось.