Первый жених страны
Шрифт:
– Все нормально, – сдавленно произнесла Олеся. На самом деле все было совсем не нормально. Впервые за все знакомство Олеся не понимала своего любимого и была на него обижена.
– Ты только учти, что статья эта, скорее всего, все равно появится, – вдруг окончательно добил ее Женя. – Завтра или послезавтра. Ну, додумают они сами, чего не удалось вытянуть из нас. Пообещай, что ты не станешь из-за этого переживать.
– Обещаю, – похолодевшими губами прошелестела Олеся. – А тебя когда выписывают?
– А меня –
Этих слов оказалось достаточно, чтобы хоть на остаток дня Олеся забыла обо всех своих неприятностях и отдалась радостному предвкушению встречи.
Назавтра обе женщины вскочили на рассвете и снова стали жарить и парить. Олеся все думала о статье в газете, терзалась тем, что в очередной раз ее ложь будет растиражирована на всю страну. К чему это приведет? Страшно даже подумать…
Вера Ильинична то и дело бегала к телефону, звонила куда-то, а потом вдруг огорошила Олесю сообщением:
– Олеся, я должна уйти на пару часов. Мне нужно помочь одной моей приятельнице.
– Что, прямо сейчас? – поразилась Олеся. – И сына из больницы не встретите?
– Думаю, ты это сделаешь не хуже меня, – с таинственной улыбкой ответила ей женщина. – Праздничный стол готов, Иван привезет Женю на своей машине. А я вернусь к обеду.
Олеся проводила Веру Ильиничну до порога, едва не плача от благодарности. А через полчаса приехал Женя. В квартиру он поднялся один, без сопровождения, своим ключом открыл дверь. Олеся, увлеченно моющая на кухне сковородку, прозевала его приход. Выскочила на звук его голоса распаренная, с мокрыми красными руками и застыла в конце коридора в полной растерянности.
– Ну? – спросил ее Евгений.
– Что – ну?
– Где же дружеские объятия?
– А не знаю, как тебя обнимать. Боюсь задеть какое-нибудь травмированное место.
– Ты его не заденешь. Потому что после ударной работы врачей травмированной остается только душа.
– Почему? – заволновалась Олеся. – Что с ней?
– Потому что все эти дни в больнице я изводил себя вопросом: дождешься ли ты моего возвращения, или столь быстрый переход от романтики к грязной посуде – кивок на ее руки – остудит твой пыл и заставит сбежать в Питер?
– Зачем ты так говоришь, Женя? – обиженно произнесла Олеся и тут же захлюпала носом.
– Эй, ты обиделась, что ли? – Дорохов подобрался поближе, тревожно заглянул ей в лицо.
– Ну да, обиделась, – честно призналась Олеся. – Пойми, ты такими словами словно хочешь подчеркнуть мою значительность, что ли. Но так нарочито, что даже обидно. Ведь на самом деле совершенно понятно, что никуда я деться не могу и все зависит только от тебя.
– Серьезно? Буду знать, – расцвел в улыбке Женя.
И Олесина обида испарилась без следа.
– Пойдем в столовую, мы там столько для тебя приготовили, – широким
Но Женя не сдвинулся с места.
– Подожди, Леська, я уже съел с утра свою кашку. Сперва я хотел тебе кое-что сказать.
– Что? – испугалась и, кажется, даже побледнела Олеся.
«Он узнал о моем обмане! Боже!»
– Я тут посчитал на больничной койке, что мы с тобой знакомы уже больше половины жизни.
У Олеси слегка отлегло от сердца. Она зажмурилась, затрясла головой:
– Ужасно, даже не говори!
– Так вот, я подумал, может, пора нам узаконить наши отношения?
– Что? – вздрогнула Олеся. – Ты мне делаешь предложение? Здесь, в прихожей?
– Ой, прости, не учел, – смутился Женя. – Сейчас повторю все то же самое в гостиной.
– Господи, да не в этом дело!
Душа Олеси просто рвалась на части. Не сумев справиться с натиском мыслей и эмоций, она зажмурилась и разрыдалась.
Горячие ладони нежно сжали ее плечи. Олеся открыла один глаз и увидала совсем близко смущенное и испуганное Женино лицо.
– Разве я предложил что-нибудь ужасное?
– Нет! – Она так отчаянно замотала головой, что во все стороны полетели слезинки. – Просто когда ты сказал это, мне вдруг стало так страшно. Я всякий раз смотрела на тебя и думала: с этим мужчиной я никогда не смогла бы поссориться. И вдруг мне представилось, что все это будет: и ссоры, и обиды, и сведение счетов. Но это ерунда, конечно, просто блажь какая-то.
Женя отпустил ее плечи, помрачнел, опустил голову и отступил в глубь коридора. Но через пару секунд снова поднял голову и посмотрел на Олесю с ласковой, но какой-то уже отстраненной улыбкой.
– А ведь ты права, – протянул он изумленным голосом.
– В чем права? – содрогнулась Олеся.
– Ты же знаешь, я никогда прежде не был женат. И для меня семейная жизнь все еще остается маленьким раем, тихой пристанью. Когда я валялся на койке, то все думал о том, как счастливо мы могли бы устроить свою жизнь. Обустроить квартиру, нарожать детишек. Но наверное, не стоит приносить в жертву сиюминутному желанию то действительно ценное, что есть в нашей жизни.
– Что самое ценное? – пробормотала Олеся, которой от страха хотелось упасть в обморок.
– Это моя любовь к тебе, Лесенька. Ты – маленькое чудо, дважды случившееся в моей жизни. Наверное, чтобы не разрушить все это, я должен тебя отпустить. Возможно, время нам подарит еще одну встречу. Может, и нет. По крайней мере, я всегда буду думать о том, что всю жизнь любил одну женщину. Но первый раз я встретил ее еще легкомысленной девчонкой, окруженной поклонниками, а второй раз – умудренной жизнью женщиной, самодостаточной, ни в ком не нуждающейся. И это помогло нам избежать роковой ошибки. В любом случае, Лесенька, если я знал тебя – значит, я знал любовь.