Первый. Том 1-8

Савич Михаил Владимирович

Я на всякий случай продлил срок действия заклинания.

— Как твои стражи смогли его найти и опознать?

— Мы не зря едим свой хлеб. У нас есть свои методы и секреты.

— Поздравляю с этим успехом всю Стражу и тебя, Андрон.

— И зря это делаешь, я ведь понимаю, что это ты обездвижил всех в доме и подземелье. Стража только собирает неподвижные тела.

— Это не так. Ты лично и вся Стража вообще создали в Столице атмосферу нетерпимости к преступлениям любого рода. Криминальные элементы вынуждены прятаться даже под землей. Никто вокруг нас не мешает следствию и не отвлекает от нашего дела. Вокруг тишина и порядок. Это ваша долгая и верная служба дает такие результаты.

Стражи стали выносить тела одно за другим. Из-за угла улицы выехала подвода, и стражник подвел ее к нам, ведя лошадь под уздцы. На тела надевали

наручники и складывали на подводу. Вдруг раздался громкий треск и дом провалился под землю.

Поднялось огромное облако пыли, которая покрыла наши изумленные лица.

— Адрон, срочно вытаскивай своих и неси ко мне.

— ПЕРЕТОК ЭНЕРГИИ.

— ИСЦЕЛЕНИЕ.

Я направил заклинание на подвал, надеясь на то, что под него попадет кто-то из стражников. Судя по расходу маны, я это сделал вовремя. В течении часа мне подносили поднятых наверх стражников. Все они были в пыли и в крови. Прибежавшие медики Стражи оказывали им первую помощь и делали перевязки, потом всех по очереди лечил я. Времени на все это ушло много, но я об этом не жалел. Наоборот, я чувствовал ответственность за произошедшее, так как практически руководил операцией и, по мере исцеления пострадавших, мне становилось легче на душе. Да и на заднем плане мелькала подленькая мыслишка, что хорошие отношения со Стражей и со Стражниками пойдут мне на пользу. Вскоре все более-менее благополучно закончилось, и я решил пойти в тюрьму и посмотреть в глаза своему врагу. Если он уже очнулся и не вышел из игры. Это было очень острое желание. На несколько минут я ему поддался, и даже пошел в сторону тюрьмы. Но потом преодолел искушение. Никакой ценной информации я от него не узнаю. Он же, напротив, сможет меня опознать. Вряд ли он узнает во мне того мальчишку, с которым играл его сын во дворе, но рисковать не стоит. К тому же он мог настроить интерфейс, и всю информацию записывать в реале. Так у него может мой портрет появиться. И хотя я изменил лицо при регистрации, лучше проявить осторожность. Разумнее даже послать туда кого-нибудь другого. Пусть Прохоров его считает своим основным врагом. Мысль неплохая. Кого бы привлечь к этому? Кто мне до такой степени не нравится? Питер Майкл Твен. Я через амулет связался с Гортом, и попросил передать послание по почте господину Иванову, с которым недавно встречался. Текст был следующим.

"Господин Иванов, сообщаю вам, что выполнил условия нашего договора. Вы можете при желании встретиться с господином Прохоровым в тюрьме Стражи Столицы. Думаю, у вас найдется тема для обсуждения. С уважением, Апулей".

Я вернулся в город Гномов сразу в свой дом и быстро лег спать. Это был очень длинный, интересный и важный этап ПЛАНА и он закончен успешно.

ВЫХОД.

Сегодня у меня нашлось время сделать записи в дневник. Последняя неделя выдалась напряженной. Пожалуй, самой напряженной в моей жизни. Раньше были события более важные, и оказавшие на меня большее влияние — смерть родителей, встреча со Светланой, работа с друзьями над интересным и важным проектом. Это было важнее того, что я делал последнюю неделю, но такого напряжения всех сил и такого количества принятых решений у меня не было никогда. Сейчас я сижу у компьютера и перелистываю страницы дневника. Вряд ли это интересно кому-либо, кроме меня, но мне это и интересно, и важно. Я уже давно заметил, что и сам дневник влияет на меня и мои решения. Записывая в него ежедневные мои дела, я невольно оцениваю их, и это образует обратные связи. Что-нибудь делая, я решаю стоит это предпринимать или отказаться, а если делать, то как? Как я об этом напишу потом, и что будет, если это потом прочитает мой сын? Будет ли он мной гордиться?

Недавно я нашел в семейном архиве дневник брата отца. Меня это потрясло. Весь дневник состоял из тщательно и подробно описанных бытовых подробностей. С точностью до минуты дядя Миша писал о том, что в 9-00 он съел двести грамм овсяной каши, выпил стакан кефира, посидел в туалете с подробностями, проходивших там, процессов. Почитал Толстого Л.Н. три часа, лежа на диване, пообедал, поужинал. И так день за днем, все его болезни, звонки друзьям, которых постепенно становилось все меньше, редкие путешествия вниз во двор и в магазин. И так год за годом.

Кошмар. Самое страшное, что это все его устраивало, он без особого напряжения мог бы все это прекратить, даже в старости завести семью,

или просто поехать на свою дачу, которая у него была запущена до последней степени. Так жить нельзя. Мне — точно. За сегодняшний день у меня было событий и приключений в разы больше, чем у него за все время, которое он вел дневник, а это лет тридцать. Я его хорошо знаю, возможно, он умнее меня, но главное его качество — это лень. Не исключено, что и дневник свой он мне подбросил, чтобы я не стал таким, как он.

Вот сижу, листаю — школа, двор, книги, друзья, первый секс, смерть родителей. Потом провал. Что я творил, вспоминать стыдно. Пьянки, драки, наркотики, девки, скандалы в школе. Если бы не Наташа, я бы пропал в этом водовороте. Как она все это выдержала и не выгнала меня из своей жизни? Я бы такую мерзость рядом с собой точно держать не стал, а она каждый раз мне все прощала и принимала, несмотря ни на что, и ни единым словом ни разу не упрекнула. Даже когда я вваливался к ней домой после загула, о котором и вспомнить толком ничего не мог. Только ее глаза, огромные и красивые, то, как она без слов на меня тогда смотрела. С болью, состраданием и любовью, только это меня и вернуло обратно. В ЖИЗНЬ. Она тогда меня спасла, это будет связывать нас всегда. Отблагодарил я ее изменой, влюбился в ее лучшую подругу. Света мне отказала, и с тех пор все это так и продолжается. Даже сейчас, когда они обе живут у меня дома, выхода из этой ситуации нет. Наташу я не брошу, я ее не люблю, она мой лучший друг и все, что можно для нее, я сделаю. Со Светой все еще сложнее и труднее.

Да, дневник помогает со стороны посмотреть на свою жизнь и оценить мое развитие и перспективы. В личной жизни все сложно, но есть улучшение, я уже не один, хоть и вынужденно, но рядом близкие мне люди. Правда за это время мы сказали друг другу всего несколько слов, но это неважно. Они рядом, и жизнь сразу изменилась, я уже не стремлюсь из реала в игру, а наоборот, мне хочется быстрее все там сделать и вернуться. Света, иногда встречаясь со мной взглядом, тревожит мое воображение. Мне начинает казаться, что все еще возможно у нас, и цепочка ее отказов может быть разорвана. Хочется надеяться, что в ее глазах я вижу вопрос, который она задает и себе и мне, как будто она колеблется и не может решиться. Я стараюсь никак ее не торопить и не тревожить. За эти годы я много разных слов пробовал ей сказать, сейчас я взрослее, опытнее и умнее. Сейчас слова не нужны, к тому же мы наедине не бываем никогда, сейчас достаточно быть рядом. Она девушка умная и, безусловно, читает мои чувства к ней без труда. Я их с большим трудом сдерживаю, о них догадался бы и ребенок. Пока все складывается для меня неплохо, но все самое важное еще впереди.

– ----------

— Синяя, смотри нубки две, тут что выход из яслей есть?

— Помолчи, Лютик. Как ты разведчиком станешь, если у тебя рот не закрывается. Девушки, у вас все нормально?

— Да, спасибо, мы только что ясли закончили и в игру вышли. Тут где-то должна быть тропа в город.

— В Чернолесье что ли? Так это на юго-восток.

— А вы девушки кто?

— Не видно что ли? На форму смотри. Амазонки мы. Самый крутой клан. Мы красных недавно размазали. На весь мир прогремели. Нас все знают.

— Тебя, Лютик, послушать, так это ты одна всех и размазала. Вояка. Пошлю ка я тебя девочек проводить. Тут хоть и спокойно стало, но подстраховаться не помешает. Доведешь их до города и обратно в замок. Алой доложишься. Вы девочки не волнуйтесь. Это для подстраховки война уже давно закончилась и почти всех красных переловили.

— Спасибо, Синяя, но мы, наверное, и сами доберемся. Неудобно вас затруднять.

— Ничего, Альба, тут ничего личного, мы для всех порядок поддерживаем. Вы топайте потихоньку, до города не так близко. У меня еще дела. Счастливой игры.

— Круто, Альба, а Синяя эта куда делась? Это телепортация?

— Черт. Влипла. Все мой язык длинный. Ну хоть посмотрю, что это за городок такой Чернолесье. Говорят захолустье. А Синяя не маг ни разу, это умение скрытность. Пошли что ли?

— Лютик, да ты не ходи с нами мы и сами доберемся и мы не расскажем никому.

— Вот еще, я амазонка или где? Пошли нубы. Долго вы в яслях сидели?

— Средне. А ты, Лютик, уже воевала?

— Если честно, то нет. Лидер клана решила молодых не брать. Вот ведь не повезло. А так хотелось хоть одного гада завалить. Вы быстро ходите, на охотника учились?