Первый
Шрифт:
Я всё ждала, когда он выскажет своё раздражение.
– Было не тяжело.
Маг откинул подушку и сел на диван. Малость излишне худое лицо отражало спокойствие.
– Тебе лучше? – аккуратно осведомилась я. Вопрос был закономерен. Прошло два дня с тех пор, как было решено, что он условно здоров.
– Физически в норме.
Сажусь рядом, сбрасываю сапоги,
– Что думаешь о том… белом?
Он должен был понять меня без дальнейших объяснений.
– Пора навестить брата.
Знала, что этот момент наступит, и боялась его. Хочется сказать: «Может, не надо?». Но я точно знаю, что надо, значит, спрашивать бесполезно.
– Не будем заострять внимание на произошедшем, – говорит Маг, как будто ничего особенного не произошло. – Мы просто едем в гости к брату.
– Далеко ехать? – бесцветно спрашиваю я.
Маг внимательно смотрит на меня.
– Не надо так переживать. На поезде бы пришлось ехать около пяти суток, но мы поедем на моей машине… Васса, мы едем вдвоём. С тобой ничего не случится.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
Маг терпеливо вздохнул.
– Я смогу защитить тебя.
– А себя?
Я прислушиваюсь к внутренним ощущениям. Перемычки, соединяющие меня с двумя братьями, они где-то очень глубоко. Беспрепятственная, плотная и прямая ведёт к Магу. Он довольно спокоен, его чувства тёплые и уверенные, сдержанный дискомфорт можно списать на разлуку с братом и усталость. Белая перемычка тянется вдаль к Веньке. Он расплывчато умиротворён, как кошка, спящая под батареей. Можно представить, что почувствуют оба, если заинтересуются мной. Маг уже точно знает. Он кладёт руку мне на плечо.
Я в панике. Словами мне не помочь, не переубедить, и Маг молчит.
– Ты совсем распустила людей, – говорит он после паузы.
Киваю. Посещает мысль.
– Но самых распущенных я велела уволить.
Маг не переспрашивает.
– Ты слышал?
– О чём?
– Жрицы уволены.
Он всё ещё держит руку на моём плече.
– По правилам жанра
А я рассчитывала на ответ в рамках жанра.
– Тебе всё равно?
– В каком смысле?
– Мне казалось, в старом составе Жриц были твои знакомые… пока они состояли в Храме, ты мог чаще их встречать, разве нет?
– У меня много знакомых, – Маг пожимает плечами. – Ты же их уволила из практических соображений.
– Как же Эсфирь? – не верю я.
– Какая Эсфирь?
Я просто немо смотрю в ответ. Его лицо – всё выражение – образчик кристальной честности. Он так спокоен, как неспособен человек, имеющий на совести хотя бы крошечный грешок. С тем же самым выражением говорит:
– Наивная блондинка с щенячьими глазами?
Вспомнил.
– Ну и что.
– Разве она не была твоей… девушкой?
– С чего ты взяла?
– Не была? – удивляюсь я.
– Спали несколько раз, – равнодушно отвечает Маг. – Какая девушка…
Глубокие отношения.
Не думала, что среди моих друзей когда-то окажется человек таких взглядов. Никогда не думала, что среди моих друзей окажется нечеловек. Он сам внёс себя в круг моих друзей, ни на кого из моих знакомых не похожий, более серьёзный, с внешностью, которая определяет обычно жизнь человека настолько, что он не считает нужным чего-то добиваться, живёт за её счёт, на голову выше среднестатистического парня своих лет, атлетичный и физически сильный, эрудированный, даже интеллектуальный, даже зловещий, практически не связанный личными отношениями, не принимающий постельные связи близко к сердцу. И такой – в моём круге друзей-чудаков и добродушных простаков. Сумел даже понравиться матери. Временные люди не станут стараться понравиться матери. Меня уже царапала мысль, что суровый Маг отныне рядом навечно, но эта мысль оставалась острой, продолжала царапать, хотя, казалось бы, должна была притерпеться, свыкнуться.
Конец ознакомительного фрагмента.