Пес Апокалипсиса
Шрифт:
Люська повернула голову и, увидев меня, тихо произнесла:
– Командир бросил меня на растерзание псам и сбежал. Я не смогла сама отвязаться. Прости меня, Шарик.
– Шарик? – Четвертая вошла в комнату и угрожающе оскалилась. Ее белая шерсть от ярости встала дыбом. – Она дала тебе новое имя? Ты Седьмой. Убей ее! Немедленно!
Я вскочил на кровать, прикрывая своим телом Люську.
– Это моя стая. И она моя самка. Можете убивать кого хотите, но ее не трогайте!
– Убей ее! – рявкнул Второй. – И пойдем с нами убивать всех людей, потому что они – зло!
– Люди
На меня стали накатывать новые воспоминания о старых временах.
– Убивать, убивать, убивать! – зарычал я, впиваясь в сочную мякоть свежего мяса. Брызнула кровь, и в пасти появилась слюна, словно я уже убил кого-то. Я затряс головой, сбрасывая помешательство.
– Не лезь в мою голову, сестра! – рявкнул я на Четвертую. – Хочешь убивать людей, делай это без меня!
– Тогда ПОСВЯЩЕНИЕ! – завыл Второй. Из коридора донесся ответный вой.
– Когда Второй тебя укусит, ты станешь как он – тупым оружием, которым буду управлять я, – Четвертая злобно зарычала, делая шаг ко мне. – Но сначала я убью твою самку!
Люська закричала, увидев, как из коридора в комнату стали входить собаки и окружать ее кровать.
Я залаял на них, прыгая по кровати в разные стороны, пытаясь отогнать.
– Шарик, сделай что-нибудь! – запричитала Люся. – Я не хочу стать зомби!
– Заткнись, я думаю! – рявкнул я на нее.
– Что ты сказал? – она внезапно замерла и испуганно поглядела на меня. – Ты сказал мне – заткнись?!
– О нет, начался контакт, только не сейчас, – я повернул голову и посмотрел ей в глаза. – Прости, ты сейчас умрешь, и я вместе с тобой.
Сев на кровать, я поднял голову к пололку и громко завыл песню скорби.
Неожиданно в коридоре послышались выстрелы.
– Иду, иду, – за стенкой раздался чей-то голос, и злобное рычание собак сменилось на жалобный вой. Прозвучала еще одна громкая очередь, и потом что-то громыхнуло. С потолка и стен посыпалась штукатурка, и в комнату влетела оторванная голова собаки. Следом, громко топая ногами, в проеме двери появился Мол. На нем висел фартук мясника, прикрывающий грудь и большой живот. В руках он держал ручной пулемет, а через плечо висела пустая пулеметная лента.
– Ох, нифига себе! – я поперхнулся и перестал выть. Только повара здесь не хватало.
– Девочка, ты жива? – Мол отбросил бесполезный пулемет и вытащил из-за спины два тесака.
– Взять его! – рявкнула Четвертая, крадучись обходя Мола сзади.
Второй взвыл и прыгнул на грудь толстяка, пытаясь сбить того с ног.
– Хых, – крякнул Мол, пошатнувшись, когда огромный черный пес вцепился зубами в его кольчужный фартук и повис на груди. – Хых, – взмахнул он правой рукой, и тесак воткнулся Второму в голову между ушей. Череп пса треснул как арбуз и Второй, разжав пасть, свалился к ногам повара.
– Вот и все, конец наполеоновским планам Второго о завоевании мира, – с грустью подумал я. – Прощай, брат.
Мол опустил руки и подошел к кровати.
Люся сжалась от страха, глядя на его могучую фигуру.
– Спокойно, девочка, я из хороших парней, – он нагнулся и перерезал веревки на руках и ногах острым лезвием тесака. Позади
– Берегись! – рявкнул я, бросаясь наперерез Четвертой. Столкнувшись в воздухе, мы с грохотом откатились в разные стороны и вскочили на лапы.
– Пусти меня! – зарычала она. – Я должна убить его!
– Все кончено, сестра, – я встал между ней и кроватью. – Больше никаких убийств.
– Люди – зло! – зарычала она. – Забыл ТЕСТЫ и УКОЛЫ? Как они мучили нас?
– Жизнь вообще несправедливая штука, – миролюбиво ответили я. – Зато теперь мы можем общаться с ними. У меня с самкой только что был контакт!
– Слабак! – Четвертая отвлекла меня разговорами и, подобравшись на расстояние двух метров, прыгнула на Мола.
– Хых, – взмахнул рукой толстяк, и сильная затрещина отбросила Четвертую к стене. Замотав головой, она вскочила на лапы и снова бросилась на Мола.
– Убивать! – зарычала она и снова отлетела к стене от сильного удара.
– Сестра, прекрати, он же убьет тебя! – я попытался облагоразумить Четвертую. Та, пошатываясь, снова встала и пошла на толстяка.
– С характером собачка, – улыбнулся повар, опуская на голову Четвертой огромный кулак. Ноги Четвертой подкосились, и она рухнула у его ног, тяжело дыша.
– Вот и умница, – Мол присел и погладил ее по голове. Четвертая тихо зарычала в ответ.
– Я же сказал – умница, – толстяк поднял голову и, посмотрев на Люсю, улыбнулся. – Я до апокалипсиса собак дрессировал. И не такие отмороженные попадались.
Люська бросилась ко мне.
– Шарик, ты все-таки за мной вернулся! – она принялась целовать и обнимать меня. – Мой герой!
Я привстал на лапах и гордо посмотрел на Четвертую.
– Это моя самка, – тихо прорычал я ей. – Не забывай об этом!
Сестра молча прикрыла глаза и отвернулась.
– Что с воинской частью? – спросила Люся толстяка. – Кто-нибудь остался в живых?
– Кто остался, те сбежали, – ответил Мол. – Командир со своими приближенными закрылся в бомбоубежище, бросив солдат на растерзание зараженным собакам. А кто мертв… – Мол неожиданно быстро вскочил и подошел к окну. – А кто мертв, сейчас начинает оживать. Так что, девочка, ноги в руки и бегом на кухню. Там я смогу нас защитить.
Он схватил за шиворот Четвертую и закинул на плечо.
– Кто-то же должен тестировать мою еду, – он хитро подмигнул мне. – Ты же теперь с ней, – он кивнул на Люську.
Я внутренне поежился и прижался к ее ногами. Упаси меня бог от таких хороших парней.
***
Солдаты медленно оживали у нас на глазах. Вирус бешенства еще не до конца распространился в крови, поэтому они вели себя вяло. Подняв головы к небу, они принюхивались, словно животные и снова застывали на месте. Кто-то уже начинал бродить по территории, пытаясь найти выход. Натыкаясь на очередную стену, зараженные недовольно рычали и скалили зубы. Один из солдат наткнулся на мертвую собаку и, упав на колени, довольно рыча, оторвал от нее кусок мяса и стал жевать. К нему присоединился второй. Услышав шум, солдаты стали подходить ближе, толкаясь и злобно рыча, пытаясь урвать себе кусок мяса.