Пес бездны, назад!
Шрифт:
Ну и что теперь делать?
Справа что-то завыло, засвистело. Я обернулась. На меня мчал ослепляющий свет. Я отпрыгнула, зажмурившись. Раздался визг, затем тяжёлый стук. И тот час кто-то-то что крикнул громко и грубо. Я снова открыла глаза.
Машины! Это были машины! Те самые, о которых рассказывала Дрэз.
Я в Первомире! Ничего себе!
Ближайшая — иссиня-чёрная, сверкающая поверхностью и внешне напоминающая карету без лошади, едва не ткнулась в меня своей мордой. Её дверца открылась, и наружу выскочил мужчина
— Какого!
Дальше я не поняла. Что-то на незнакомом языке.
— На хрен ты остановился? Я не буду платить! — заорали откуда-то позади чёрной машины.
Снова что-то взвизгнуло, и другая, светлая, машина, резво обогнув сине-чёрную, устремилась мимо меня с такой скоростью, что голова закружилась. Как?! Вот просто промелькнула. Быстрее, чем пролетела бы птица. Я попыталась понять смысл этих слов. Причём здесь овощи?
— Ну и кто будет платить, красотка? — процедил мужчина, шагнул ко мне и внезапно стиснул моё запястье железными пальцами. — И нет, интим-услуги, если ты подумала о них, мне не нужны.
— Что?
Я посмотрела в искажённое злостью лицо. Это точно мир Дрэз: только она умела так непонятно выражаться.
— Ты в курсе, сколько стоит ремонт заднего бампера, бабочка? И это я не говорю ещё про каско. Ну так что? Как решать будем?
— Не понимаю вас.
Я перевела взгляд на своё запястье, рванула руку, отступая. Сумасшедший какой-то.
— Немедленно отпустите меня!
— Да что ты говоришь?!
Он, заметив, что я попятилась, снова рванул меня на себя, и я очнулась. Так, Мари, соберись! На тебя напали. Раз не получилось уйти, я шагнула к нему и ударила коленом в пах, вывернулась и бросилась прочь. Насильник проорал что-то неразборчивое, взвыв от боли, но, когда я уже решила, что свободна, сильная рука рванула меня назад.
— Не так быстро, — прорычал враг.
Крепкий! Мимо нас мчались машины, ослепляя светом. Голова кружилась.
— Отпустите меня! — завопила я изо всех сил.
И одна из машин вдруг повернула к нам, издав неприятный звук. Дрэз говорила, что это — механизмы. Но если так, почему они кричат, словно раненные лошади?
— Руки за голову, мордами на капот, — раздался искажённый голос.
Враг обернулся к подходящим к нам двоим мужчинам.
— Вечер добрый, господа полицейские. Впервые рад вас видеть…
Полиция? Что-то Дрэз про них рассказывала… Я попятилась, пытаясь сделать это незаметно.
— Вот эта гражданка перебегала трассу, из-за чего произошла авария…
— Разберёмся. Руки за голову.
— Вы не поняли. Пострадавшая сторона — я.
То есть, он к ним, как к судьям обращается? И я вспомнила: полиция — это стражники Первомира.
— Этот господин на меня напал, — тотчас сообщила им. — Схватил за руку и…
— Что?!
Агрессор едва ли не подпрыгнул, обернувшись ко мне.
— Я — напал?! Я?! Может это я ударил в пах неуважаемую
— Я защищалась.
— Граждане, спокойней. Сейчас все проедем в участок.
— Забирайте эту шалаву. Мне некогда.
— Разговорчики…
Враг шумно и нервно выдохнул, явно пытаясь успокоиться. На щеках его дёргались желваки.
— Ну хорошо. Давайте решим вопрос другим способом.
Он засунул руку в кожаный дублет, расстёгнутый и выглядящий небрежно, достал… кошелёк? Но для кошелька слишком уж маленький. Вынул из него какое-то разноцветное бумажное… письмо, наверное.
— А вот это уже взятка, — радостно осклабился один из полицейских. — Серёга, пакуем его.
— А девчонку?
— И её тоже. В участке разберёмся.
— Дьявол, — прорычал агрессор.
— Старший лейтенант Понятаев. Документики, гражданин.
Мужчина вынул что-то бумажное всё из той же сумочки. Полицейский раскрыл маленькую тонкую книжечку. Хмыкнул:
— Герман Павлович? Ну что ж, следуйте в наш автомобиль, Герман Павлович. А ваши документики, гражданочка?
Документы? Я покосилась на книжечку, которую стражник Первомира всё ещё держал в руках. Никакого шнурка с королевской печатью. И это они называют документом? Впрочем, у меня даже такого не имеется.
— У меня нет. А где их можно взять?
— Тогда поехали, гражданка, с нами. До выяснения личности.
Внутри машины оказалось очень странно. Там был диван… Наверное. Не знаю, как точно называется эта мебель без ручек. Вместо стенки — решётка, которая отделяла полицейских от нас с… Германом Петровичем.
— Наручники нужны? — весело обернулся к нам один из стражников Первомира, белобрысый и круглолицый, тот, который представился лейтенантом. — Или обещаете себя хорошо вести?
Я покосилась на соседа.
— За себя я ручаюсь, — бросил тот.
Огонёк на потолке потух, и машина помчала вперёд с такой скоростью, что я невольно зажмурилась.
— Тём, здорово, — раздался слева от меня голос врага, — забери мою тачку с Выборгского шоссе. У форсажа на хошимина. Перезвони потом. Всё потом. Будь.
— И пусть поспешит, — так же радостно прокомментировал его странные слова белобрысый. — Эвакуатор уже в пути.
— Куда вы меня везёте, лейтенант? В какой отдел? — угрюмо поинтересовался враг.
Я наконец решилась и открыла глаза.
За окном явно темнела ночь, но яркий свет фонарей почти совершенно разгонял мрак. Внезапно слева от меня запел хриплый мужской голос. Я удивлённо обернулась к врагу. Петь? Вот прямо тут? Серьёзно? Но нет, Герман… как там его… не пел. Он достал из кармана нечто поющее и приложил к уху.
— Да. Нет. Начинайте без меня. Нет, меня не надо ждать. Я разберусь, — выдохнул с раздражением. — Я не могу сейчас разговаривать. Перезвоню.
— Жена? — понимающе уточнил словоохотливый белобрысый.