Пес и его поводырь
Шрифт:
Возвращение Саши в Каргополь из Греции носило характер дурного аттракциона. В Ленинграде он произвел какие-то бесполезные, но эффектные покупки и явился домой на рассвете, в пакетах и коробках, почти трезвый. Было то редкое время суток, когда вся семья оказалась в сборе. Хранительница домашнего очага работала бухгалтером в четырех местах, уходила рано, приходила поздно и тут же садилась обыкновенно за компьютер, уходя в родной «один эс».
— Загорел…
— Немножко. Вот — разложил подарки
— И вот, — последовал кивок на наметившийся живот Арины.
— Ага, — ответил Саша и стал собираться на озеро. Он несколько доукомплектовался снастями и решил испробовать их, не медля. Он даже денег несколько отложил заранее и теперь небрежно бросил на угол стола. Так сотни три евреев. Чего их жалеть. Остались еще.
Бывшее совместное прошлое, работа в аэропорту, небольшом, но живом и бодром, накатило сейчас на обоих. И нынешние балансы и отчеты, донки и банки с брагой хотя как-то могли оправдаться обстоятельствами, но жизнью не были. А мысль, что так сейчас живет большая часть когда-то веселой и доверчивой страны, мгновенно пришла в головы обоих, но не могла пока посетить сестер Болотниковых, не знавших иной жизни, чем эта. Но интуитивно она и их не устраивала.
Из книжки про монастыри выпали буклеты, из них — бумажные иконки.
— Ты иконами не сори.
— А ты не разбрасывай. Ты где был-то?
— В монастыре.
— В каком?
— В Пантелеймоновом.
— Работал что ли?
— Ага. Лук полол.
— И что?
— Да ничего. Причащалась давно?
— А ты?
— А я недавно. И еще буду.
— Еще что будет?
— Донки пойду ставить. Спиннинг вот обновлю… А ты иди. Дебет с кредитом своди.
Через час, когда он сидел на берегу и пил пиво из банки, глядя куда-то сквозь сосны, к нему пришла Арина и присела рядом. Ничего не сказала. Посидели еще с час, костерок запалили.
— Обещал приехать.
— Когда?
— Скоро.
— Пап, а он кто?
— Говорит что… ну, не простой человек.
— Не бандит?
— А тебе охота в бандитки? К сладкому общаку?
— Не…
— Ты че, рожать-то надумала?
— Врач сказал, нельзя избавляться. Потом ничего не будет.
— Так не избавляйся. Он тебя где нашел-то?
— На природе.
— Где?
— На трассе.
— Так…
— Ну, все. Проехали. Он из КГБ какого?
— Вроде этого. Разведка.
— Ни хрена себе…
— Про хрен тебе лучше знать…
Встала, обиделась, села в лодку, оттолкнулась, заякорилась в заливчике, легла на спину, в небо смотрит.
Саша на песок лег, тоже в облака уставился. С тех пор, как он на озеро, так и Арина с ним. Он чего по дому делает и она помогает. Как будто сын. То есть к лучшему все покатило. Курить стала меньше, почти бросила, изредка
Так прошел месяц — и снова вялотекущее течение жизни стало засасывать Сашу. Он стал уже как-то забывать происходившее с ним совсем недавно. Театр иллюзий. Монахи на пароме, утренний свет в проеме окна и игра бликов на витраже. Било и византийское время. Реликварий. Ночь в Метаморфозе. Когда румын и Викеша в стасидиях бубнят, а Пес храпит под поролонкой и тепло.
«Прости, Господи!»
И с тех пор сны стали сниться. Только про них лучше не говорить никому.
… Мужик этот подошел неслышно. Ни шороха, ни дуновения.
Подошел и присел на корточках. Лет так пятидесяти, еще подтянутый, слегка округлый. На правой руке, прямо на кулаке — шрам. Будто бы саблей рубанули, а потом заросло. Больше видимых особых примет не замечается. Слева сумку поставил, небольшую дорожную сумку на ремне.
— Не клюет сегодня?
— У меня всегда клюет.
— Охотно верю.
— А вы кто, собственно?
— Доброжелатель.
— А я долгожитель.
— И долго?
— Что долго?
— Прожили?
— Пока нет. Но собираюсь.
— А в лодке кто?
— А вам какое дело?
— Меня человек один послал к вам.
— Президент Путин?
— Да нет. Берите выше.
— Короче… Мне недосуг.
— Я думаю, вам спешить некуда.
— Еще что?
— Я же сказал. Привет. От собаки одной. Точнее от Пса…
— А чем докажешь?
Мужик этот, вежливый и спокойный, в сумку полез и вынул оттуда ослика. Точно такого же, как привез он из Уранополиса. Седло, шлейка, глаза сокровенные…
— А сам он где?
— Сам он задерживается. А пока денег вам послал. Перерасчет заработной платы. И вот той молодой особе паспорт и билет до Хельсинки. Это для начала. Потом полетит она в Черногорию.
— Зачем?
— Там ее ждет ваш работодатель и тот, кто некоторым образом связан с ней и вами узами, некоторым образом, кровными.
Саша встал, сел, опять встал. Арина в лодке заворочалась, якорек потянула и решила, кажется, к берегу подгребать. За Сашу заступаться…
Облака все так же бежали по небу скоро и отчетливо. Сашу как током прошибло.
— А…
— У меня времени не очень много. Деньги вам передаются наличкой. Их много. Спрячьте. Вы сможете. Ружье ваше где?
— Какое ружье?
— Двустволка. Та, которую вы в лодку брали. Потом она в Волосово лежала. У верных людей.
— Так. Где надо, там и лежит… Не поохотились, не порыбалили…
— Это хорошо.
— Чего хорошего?
— Она же у вас, к тому же, не зарегистрирована.