Пес и волчица
Шрифт:
– - Вот и пришли, -- сказал Аппий.
– - Куда пршли?
– - промычал галл.
– - Домой.
Аппий постучал кулаком в дверь. Безрезультатно. Постучал снова, для верности даже пару раз пнул.
– - Ну кто там ломится?
– - недовольно откликнулся скрипучий голос, - сейчас собак спущу!
– - Нету у тебя собак, Тарквиний!
– - крикнул Прим, -- открывай. Свои.
– - Какие еще свои? Свои все давно дома сидят.
– - Тебя что, негодный раб, давно не били?
– - раздраженно поинтересовался Аппий, -- вспомнить палку захотел?
– - Иду, иду.
Щелкнул замок, дверь со скрипом отворилась, и на пороге нарисовался раб-привратник, плешивый старик, названный, словно в насмешку, по имени двух из семи древних царей Рима. В правой руке он держал
– - Чего надо? Нету квартир свободных, валите отсюда.
– - Старый, ты из ума выжил?
– - возмутился Аппий, -- это же я! Только утром расстались!
Тарквиний подслеповато сощурился.
– - Господин Прим, что ли?
– - Он самый, пропусти.
– - А это кто с тобой?
– - Тебе не все равно? Гость мой.
Привратник посторонился. Аппий втащил под локоть Ганника, еле стоящего на ногах. Тарквиний счел нужным уведомить постояльца:
– - Госпожа еще не ложилась.
– - Меня дожидается? Предупреди ее, я сейчас к ней зайду. Уложу только в постель это тело.
После того, как Ганник наконец принял горизонтальное положение, к которому давно уже стремился, захрапев на деревянной кровати, застеленной набитым соломой тюфяком, в маленькой комнате на четвертом этаже инсулы, Прим, сопровождаемый привратником, проследовал вниз, в комнаты хозяйки. На пороге его встретила женщина, одетая в льняную лазоревую тунику с длинными рукавами, подпоясанную под высокой грудью. Женщина была весьма хороша собой. Складки туники мягко обтекали ее ладную, безупречную во всех отношениях фигуру. Из высокой прически, еще не разобранной ко сну, на плечи спадали черные вьющиеся пряди, обрамляющие не слишком загорелое, но и не бледное лицо, лишенное следов румян и притираний и оттого более миловидное, прекрасное в своей естественности.
Ливия Терция[115]
, хозяйка инсулы, была женой купца, чьи торговые дела надолго уводили его прочь от дома, занося в такую даль, которую и представить себе невозможно, на Касситериды, Оловянные острова[116]
. Дома он отсутствовал даже не месяцами -- годами. Вот и пришлось ему обеспечить жену постоянным доходом. Инсула Ливии, хоть и не слишком привлекательная на вид, имела хорошую репутацию, снять здесь квартиру было непросто. Хозяйка придирчиво отбирала постояльцев, и их деньги играли здесь не главную роль. Сама она, в глазах соседей, была образцом добродетели: скромна, приветлива. Те, кто общался с ней достаточно тесно, отметили бы, что она вдобавок невероятно умна и образована, что впрочем, являлось необходимым качеством для женщины, самостоятельно ведущей дела в отсутствии мужа, которого если кто и видел, то уж точно не запомнил, ибо появлялся он нечасто и ненадолго. С неиссякаемым любопытством соседи наблюдали за хозяйкой, фактически вдовой при живом муже, дивясь, как такая красавица живет совсем одна в окружении всего лишь трех-четырех рабов. Однако Ливия не давала ни малейшего повода для досужих сплетен своим целомудрием, вызывая раздражение некоторых похотливых самцов и уважение их жен.
– - Ты продолжаешь смотреть на меня, как на выходца из Тартара, - недовольно заявил Прим.
– - Тарквиний, оставь нас, -- спокойно сказала Ливия, пропустив слова костоправа мимо ушей.
Привратник удалился, по-стариковски ворча себе под нос, что не пристало благородной домне[117]
принимать ночью посторонних мужчин.
– - Может быть, впустишь?
Ливия посторонилась, и Прим вошел в ее комнату. Покои, которые хозяйка оставила для себя, были не слишком велики и занимали наиболее удаленную от улицы часть дома. Две комнаты были украшены фресками на стенах, изображающими сценки морских путешествий. Здесь были корабли под парусами, ветры, изображенные в виде голых кудрявых крепышей с надутыми щеками, морские чудища, киты и гигантские осьминоги, непременный Нептун с трезубцем. Фрескам было много лет, некогда яркие краски выцвели, штукатурка кое-где потрескалась. Задняя комната была спальней хозяйки, а передняя превращена в рабочий кабинет, в котором Ливия принимала
Ливия давно привыкла справляться со всем сама. Отсутствие мужчины вовсе не тяготило ее, никакие хлопоты не могли бы омрачить размеренной жизни, если бы не появляющийся на пороге, раз в несколько лет, Аппий Прим.
Костоправ, будто у себя дома, прошел в спальню и довольно бесцеремонно растянулся на ложе.
– - Устал что-то.
Ливия прислонилась к дверному косяку и сложила руки на груди. Ее лицо было совершенно бесстрастно, из-за чего злые языки разносили сплетни, что это никакое не лицо, а маска. Если бы они знали, как недалеки от истины!
– - Ты встретил его?
– - Да.
– - И что?
Аппий потянулся.
– - Мило поболтали. Вполне разумный малый, говорить с ним можно. Но он никто. Мне нужен Телесин.
– - Почему он?
– - Похоже, у самнитов он единственный остался в авторитете. Тебе что-нибудь известно о нем?
– - Немногое. Телесин в Рим не приедет.
– - Я знаю.
Аппий взял с блюда, стоящего на маленьком столике возле ложа, большое красное яблоко и вкусно захрустел. Ливия терпеливо ждала продолжения.
– - Дела идут не слишком хорошо. Я бы даже сказал, скорее плохо.
– - Иначе бы ты не появился здесь, -- заметила Ливия.
– - Ты не рада меня видеть?
– - Я слишком долго живу спокойной размеренной жизнью. У меня крыша течет, на втором этаже пол пора перестилать, скрипит. Ко всему, пустила два месяца назад нового жильца, так он чеканщик, работает дома, мне и в голову не пришло, как это будет. Целыми днями стучит. У меня уже и ночью в ушах звенит.
– - Сочувствую, -- саркастически хмыкнул Прим, -- сожалею, что опять придется тебя потревожить.
– - Ты только это и умеешь... Ладно, Прим, я еще не забыла, как меня зовут и зачем я здесь.
– - Зато забыла, как зовут меня, -- одобрительно кивнул головой Аппий, -- молодец.
Ливия улыбнулась.
– - Я даже мысленно тебя называю Аппием. Хорошо меня выучил.
– - Никогда в тебе не сомневался.
– - Ты просил устроить встречу с самнитом, я ее тебе устроила. Дальше что?
– - Он вообще-то оск, -- уточнил Аппий, -- как мы недавно выяснили. Дальше я поеду с ним в Беневент. Ты ведь, как всегда права. Телесин в Рим сам не поедет. Придется тащиться к нему, в Беневент. Этот парень, Армилл, дал понять, что если проситель на этот раз я, то и шевелиться пристало мне. Что ж, справедливо, но они там немного оторвались от реальности. Сейчас ситуация, совсем не как три года назад, и эта горстка толи отчаянных храбрецов, толи отчаянных идиотов, а скорее все вместе, погоды не сделает. Телесин не столь сейчас важен, как важен был Муцил. Не тот размер. Мне нужны выходы на рыбу покрупнее. На Сертория.
– - Марианцы не станут с тобой разговаривать.
– - Прямо сейчас, нет, -- согласился Аппий, -- боюсь, что и через самнитов их не проймешь. Но когда мужчины бессильны, в игру вступают женщины, не так ли, Ктимена?
Ливия приподняла бровь.
– - Три года не слышала, как звучит это имя. Чего ты хочешь, Прим? Погубить мою нынешнюю репутацию? Зачем было играть целомудренную домну, если в нужный момент тебе потребовалась не Ливия Терция, а Ктимена Коринфская?
– - Вы мне нужны обе, -- Аппий потянулся.
– - Отдохнуть хочу. Утром я уеду, оставлю тебе письменные инструкции. Чего-то я сегодня... переусердствовал. В непривычном направлении.