Пес имперского значения
Шрифт:
Сам товарищ Берия стоял в задумчивости, и в стёклах пенсне отражался окрашенный закатными лучами город. ОН беззвучно шевелил губами, видимо молился или читал стихи. Скорее всего последнее — прекрасное зрелище располагало к поэзии.
— Любуетесь?
— Нет, Гавриил Родионович, — улыбнулся Лаврентий Павлович. — Прикидываю, какие заводы отсюда нужно эвакуировать в Советский Союз в первую очередь, а какие могут и подождать.
— Эвакуировать? — вмешался в разговор Изя. — Ты чего, Палыч… Корсиканский король наш союзник, неужели у него из-под носа всё уведёшь?
—
— Откуда они здесь возьмутся?
— Представления не имею. Но спасти всё равно надо. И не спорь.
— И не спорю. Оно мне нужно? — Изя кивнул в мою сторону. — Особенно если товарищ Архангельский даст три дня на разграбление…, э-э-э…, спасение самого ценного. По обычаю.
— И что ты, Изяслав Родионович, понимаете под самым ценным? Как обычно — вино и женщин? — уточнил я у облизывающегося напарника.
— Как можно такое подумать? — возмутился он.
— А что, не так?
— Нет, конечно. Только вино. Откуда здесь женщины?
— Хм… как бы тебе сказать…
— Я не в том смысле, — отмахнулся Израил. — Женщины — это в России. А тут… тьфу.
— Погоди, а на Украине?
— И в Грузии? — обиделся Лаврентий Павлович.
— А я про что? — Раевский удивлённо округлил глаза. — Разве это другие страны?
Да, уел, что называется. Остаётся только посыпать пеплом голову свою, а по возвращении в Райские Кущи заречься смотреть новости и торжественно разбить телевизор об голову его изобретателя. Он, кажется, у нас в техническом отделе работает. Гляжу, и товарищ Берия смутился, нужно срочно исправлять ситуацию. Понятно чем.
— Слушай, а может по коньячку?
— Хм, — Изя покосился на порядком отощавший баул у ног и ответил категорическим отказом. — Не дам.
— Тогда по стаканчику хорошего вина? Не помнишь, какое любил д`Артаньян?
Раевский фыркнул, отчего зеленщик, в третий раз провозивший мимо нас свою тележку, вздрогнул и прибавил шагу, прикрывая товар всем телом.
— Чего он мог пить, этот голодранец? Кислятину?
— Ну почему же…
— А потому! Жрать не на что было, всей толпой на обеды напрашивались. А вы мне — вино, вино, по стаканчику. Нафиг, ибо нефиг! Я сегодня художник, и буду пить абсент.
Мама родная, которой никогда не было, началось. В своё время Израил так проникся творчеством Хемингуэя, что с тех пор искренне верил, будто во всём Париже не существует питейных заведений, достойных внимания истинного ценителя, за исключением "Клозери де Лила". А вот Вам там случалось бывать? Нет, не позавчера и даже не пару лет назад, а именно в тридцать четвёртом году? И если в своём мире не понравилось это сборище спившихся проституток, либеральных газетиров несколько голубоватой окраски, и американских туристов, старающихся выглядеть богемой…
Не думаю, что здесь оно выглядит лучше. Боюсь как бы ещё не усугубилось войной, пусть странной и вялотекущей, но всё же войной. Корсиканские подводные лодки, неведомым французам образом появившиеся у самопровозглашённого королевства, блокировали порты и перекрыли сообщение с колониями, сделав исключение лишь для военных
В изобилии имелось одно только вино, и самая весёлая в мире нация беззаботно кутила, встречая любые новости с полнейшим равнодушием. Единственный восторг вызвало известие о снятии запрета на производство и продажу того самого абсента. Восторг понятный — редко какому напитку удавалось довести человека до свинского состояния столь быстрым и экономным способом. Одной полулитровой бутылки хватало на трёхдневный запой двум среднестатистическим французам, или на утренний опохмел одному не слишком крупному русскому из эмигрантов.
Но, что удивительно, рабочие кварталы Парижа да и других промышленных городов находились в более выгодном положении, чем вся страна. Практически все владельцы кафе, ресторанов и магазинов были предупреждены о недопустимости продажи адского пойла. Предупреждение исходило от улыбчивых молодых людей с военной выправкой, говоривших на французском языке с чудовищным нижегородским акцентом, но постоянно упоминавших таинственных господ Udavlju Gnidu и Past Porvu. Отсылка к авторитетным людям действовала безотказно.
Также действовали многочисленные представительства советского Красного Креста, где сдав несложные экзамены на принадлежность к рабочей профессии, список которых вывешивали на дверях, можно было посмотреть несколько документальных фильмов о жизни в СССР и выпить чашечку кофе с одним бутербродом. Рядом, в соседнем кабинете, желающие получали вид на жительство в Советском Союзе, рюмку водки, подъёмные в зависимости от квалификации, и недельный срок на сборы и раздачу накопившихся долгов. Учитывая привычку французов к тёплому климату, предпочтение отдавалось специалистам металлургической промышленности и кузнечного производства. Другим профессиям тоже не отказывали, но под расписку предупреждали о суровости русских зим. Стала знаменитой фраза, которую произнёс известный учёный Фредерик Жолио-Кюри, подписав требуемые документы и выпив водку: — "Pokhuju moroz!" С ним согласились многие, и количество пассажирских пароходов на линиях "Марсель-Одесса" и "Гавр-Ленинград", не прекращавших работу даже из-за войны, пришлось увеличить впятеро.
Однако что-то я заболтался, товарищи, вон уже Израил поглядывает по сторонам с недобрым энтузиазмом. Нет, если конечно он попросит, то Бог с ним, с Парижем… Но только чем могут помочь в поисках Такса дымящиеся развалины? Пусть остаётся, этот город дорог мне как память. Ладно — в кабак так в кабак! Стоило только сделать шаг с тротуара и поднять руку, как возле нас тормознула маленькая жёлтая машинка с шашечками на дверках. И почему одному моему знакомому она напоминает браунинг? По мне, так на наган больше похожа.