Пес имперского значения

Шкенёв Сергей Николаевич

— Не понял…

— Чего тут понимать? Сами посмотрите.

Я посмотрел. Да, действительно, Изя стоял на корме и размахивал каким-то плакатом. А из воды, поодаль от нашего парохода, торчали из воды сразу несколько перископов.

— Таки поймал! — Палыч некультурно показал пальцем на всплывающую подводную лодку с надписью "Тётя Роза Люксембург" на рубке. — Я за багажом, Гавриил Родионович.

Англия встретила дождливо и неприветливо. Любезные корсиканские подводники подбросили нас почти до самого Ярмута, высадив ночью на надувной лодке. Её стоимость входила в те три тысячи рублей, которые пришлось заплатить за столь экзотическое такси. Зато быстро и тихо…

А

ещё не понравились аборигены, в смысле — англичане. Какие-то мрачные и насторожённые, будто неделю ходят с расстроенным желудком. Дважды на нас стучали в полицию, и от настырных бобби пришлось закрываться щитом из десятифунтовых бумажек. Думаете, британские полицейские не берут? Нужно просто правильно дать, как наш Изяслав Родионович даёт. Впрочем, вполне допускаю, что до его прибытия грех взяточничества здесь был совсем неизвестен. Не верите? Дело ваше.

Недельные поиски ничего не принесли — Такса не было. Первые три дня мы обшарили развалины Ярмута, полюбовались на утопленный флот, во время отлива появляющийся кое-где над водой, а потом переехали в Лондон. Но таксометр упорно не хотел брать след. В один единственный момент его стрелка дрогнула, показав в сторону Вестминстерского дворца, но потом опять затихла. Наутро, увидев в газетах портреты Черчилля в траурной рамке, Лаврентий Павлович предположил, что наш друг приложил лапу и к этому событию. Но версия была отвергнута как абсурдная. Что может быть общего между благородных кровей Таксом, и каким-то там премьер-министром? Разве что оба самцы. Хотя…, за своего пса я ещё поручусь, а за сэра Уинстона?

— У тебя, Лаврентий, прибор неисправный, — укорил товарищ Раевский.

— Какой был, — оправдывался Берия. — Другого всё равно нет.

— Можешь и этот выбросить.

Палыч с сомнением осмотрел таксометр и совсем было собрался последовать совету Изяслава Родионовича, как хитрое изделие технического отдела неожиданно ожило и запищало.

— Есть сигнал! И мощный! — экранчик засветился красным, и на нём появился адрес. Почтовый, даже с индексом.

— Это где такое? — Изя полез в сумку за картой.

— Погоди, кажется пошло сканирование эмоций, — Лаврентий Павлович предупреждающе поднял руку. — Да, точно, есть контакт.

— Что там? — я попытался разглядеть данные через плечо.

— Сейчас расшифрую, — Берия подключил приборчик к ноутбуку.

Странное зрелище, наверное, представляли мы со стороны. Три весьма респектабельных джентльмена в визитках и цилиндрах, (а у меня даже хризантема в петлице) сидя на скамейке в парке, склонились над раскрытой книгой, в которой всего одна страница, да и та стеклянная. На цилиндрах настоял Израил, уверяя, что в это время настоящие лондонские денди исключительно в них и ходили. Ну, не знаю… По моему мнению, так при туристических поездках по вражеским столицам, лучший головной убор — танковый шлем. Конечно в нём немного жарко, особенно летом, зато потом от выстрелов в ушах не звенит.

Наконец ноутбук сменил тон гудения, и на мониторе появились результаты сканирования. Они представляли собой слова, большей частью неприличные, хаотично перемещавшиеся по экрану. Наверное в голове у Такса мысли скакали именно так. Палыч зафиксировал картинку и прочитал вслух:

— Добыча… Не рычи на меня, придурок… Чего вы там на своей Аляске грызли?… Свинья ты, а не медведь… Да плевать на твою клетку… Стой спокойно, я на тебя охотиться буду… Не может быть! И медведи на каждом шагу?… На Аляске, говоришь?… Чего врёшь, на табличке всё написано… Ладно, живи, придурок неграмотный…

— Он в зоопарке! — сразу догадался я. — Едем туда!

— Сейчас такси поймаю, — Изя встал со скамейки и направился к выходу из парка.

Отсутствовал он минут пятнадцать, и мы начали даже немного беспокоиться, но вот вернулся,

ведя в поводу трёх верховых лошадей.

— Купил недорого, — и напарник тут же покраснел.

Мы, архангелы, врать не умеем, значит и вправду купил. Вот только про стоимость спрашивать не стоит. И про полицейскую форму, аккуратными тючками притороченную к сёдлам. Лаврентий Павлович недоверчиво оглядел новое средство передвижения, печально вздохнул, и отправился переодеваться в ближайшие кусты.

— Ты чего? — упрекнул я Раевского. — Не мог обычный автомобиль раздобыть? Будто не знаешь, какой из нашего святого наездник.

— Нормальный транспорт, — Изя не стал стесняться, и сменил одежду прямо на аллее. — И потом… если товарищ Берия решил совершить верховую прогулку, то это уже проблемы лошади, а не товарища Берии.

А я переодеваться не стал. Не то, чтобы не понравился фасон и покрой — и не в таких лохмотьях приходилось хаживать, просто смутили тёмные пятна на доставшемся мне комплекте. Да и вообще — вдруг у предыдущего владельца были блохи или чесотка?

Ну мы и поскакали. А Лаврентий ничего, молодцом в седле держится. Прирождённый джигит, даже не упал ни разу. Сначала его Раевский подстраховывал, а потом уверился, что всё в полном порядке, и вырвался вперёд, стараясь стоптать как можно больше прохожих. Варвар, ну что с ним поделать. Из присущей мне гуманности вдруг жалко стало будущих сибирских шахтёров и строителей Байкало-Амурской магистрали… Ой, подсознательное так и лезет. Забудьте, оговорился. Просто пожалел бедных пешеходов и чуть-чуть внёс коррективы в маскировку Израила. Но так, чтобы сам он этого не заметил.

И вот летел теперь по лондонскому Сити лихой казак в папахе с красной ленточкой да развевающейся по ветру бурке, чубатый и с шашкой наголо. А за ним два бобби, вооружённые только ясеневыми клобами. И полная непонятность — то ли большевик удирает от полицейских, то ли ведёт их в атаку. И судя по азартному и кровожадному выражению лица — верно именно последнее. Потом уже, прочитав в британских газетах отчёты о нашей прогулке, я признал свою ошибку. Да, мирные горожане разбегались в разные стороны при виде красного конника, но… Ну подавил бы Израил десяток-другой ротозеев, и хрен бы с ними. А так, после пролетевших по городу слухах о появлении русских казаков и случившейся вследствие этого паники, в столпотворении погибло не менее двух тысяч человек. Зафиксировано три с лишним сотни самоубийств, преимущественно среди участников интервенции, и семьдесят восемь случаев сумасшествия, когда больные объявляли себя Будённым, а один даже покойным Нестором Махно. Что поделать, иные времена — иные нравы. В прежние времена всё больше Александры Македонские, Буцефалы да Наполеоны попадались, а сейчас пристрастия несколько поменялись. Да что с них взять?

Но перед самым зоопарком иллюзию с Раевского всё-таки убрал — бедные зверушки не заслужили шоковой терапии. Только оказалось, что кто-то их напугал до нас. Растерянные служители тщетно пытались навести хоть какой-нибудь порядок, да вот… Помнится в Помпее, в день, когда Изя получил таки разрешение на испытание "Божьего гнева" одной из первых модификаций, всё было немного спокойнее. Во всяком случае, там не валялись под ногами упавшие в обморок слоны и бегемоты.

А на каждом столбе сидело по обезьяне и посетителю. Причём вели себя безобразно и те и другие. Люди, увидев полицейские мундиры, немедленно начали требовать призвать к ответу мерзких макак, посмевших покуситься на подданных Его Величества с самыми гнусными намерениями. Обезьяны в ответ визжали и кусали ябедников за мягкие места, и только некоторые пытались объяснить, что ничего и в мыслях не держали. Этих, говорящих, можно было легко отличить от остальных по разноцветным чалмам на головах.