Пес войны. Трилогия
Шрифт:
— В каком смысле?
— Я же убил его.
— И думаешь, что его родные придут мстить? — неожиданно догадавшись, весело рассмеялась она.
— Ну да, — кивнул Араб.
— Не беспокойся. Все племя видело, что он сам пришел к нам с оружием. Да еще и нализавшись макуты. Он сам во всем виноват, и обвинять тебя никто не станет.
— Может, объяснишь мне наконец, что такое эта ваша макута? — мрачно спросил Араб.
— Корень лесного растения. Его сок заставляет мирров чувствовать себя непобедимыми и заглушает любую боль, — вместо нее ответил Горк, выходя на помост. — Ты действительно спас ее, Ар-р.
— Но как теперь быть с его родными? — продолжал допытываться Араб.
— Никак. Они сами выпустили его из дома,
— Надеюсь, что ты прав и мне не придется убивать всю семью, чтобы спасти свою жизнь, — вздохнул Араб, все еще не веря в то, что все обойдется так легко.
— Можешь спросить их сам, — усмехнулся в ответ Горк, кивая в сторону тропы.
Быстро обернувшись, Араб увидел медленно идущих по тропе самца и самку, с низко опущенными головами и копьями в руках. Удивленно покосившись на Горка, Араб решил подождать с вопросами и дождаться, когда они подойдут поближе. На всякий случай он приготовился к очередной драке. Но вместо этого пара молча подошла к нему вплотную и, сложив копья у его ног, медленно отступила назад. Понимая, что от него чего-то ждут, Араб быстро приоткрыл мысленный канал и осторожно позвал вожака.
— Горк, что я должен делать?
— Это их копья. Это значит, что ты был в своем праве и за то, что они позволили их котенку посягнуть на твою жизнь, можешь убить их этими копьями.
— А если я не хочу их убивать?
— Это только тебе решать, — пришел ментальный ответ, и Араб неожиданно понял, что Горк с огромным интересом наблюдает за развитием событий.
Скользнув быстрым взглядом по сгорбленным фигурам, он молча поднял принесенное оружие и протянул его обратно хозяевам. Пара, удивленно переглянувшись, осторожно взяла копья и все так же молча отправилась восвояси. Сообразив, что от Горка помощи в этом деле ждать не приходится, Араб бросил быстрый взгляд на Сорку и был приятно удивлен, заметив ее довольную усмешку. Тяжело вздохнув, он повернулся к вожаку и, одарив его долгим, мрачным взглядом, спросил:
— Может, теперь ты объяснишь мне, что это было?
— Своей выходкой Скарт оскорбил не только тебя. Он опозорил всю свою семью. Только трус выходит на бой, нализавшись макуты. Мы используем ее, только если кто-то сильно ранен и нужно облегчить боль. Принеся тебе свои охотничьи копья, они сказали, что готовы смыть свой позор кровью.
— Надеюсь, то, что сделал я, их не оскорбило? — спросил Араб.
— Наоборот. Ты сказал им, что не держишь зла и готов выйти с ними не охоту, — с усмешкой ответил Горк.
— А раньше сказать можно было? — с облегчением проворчал Араб. — А если бы я выбросил их оружие или вообще сломал бы его? Что тогда?
— Если бы ты выбросил копья, это означало бы, что ты презираешь их и не хочешь больше видеть никогда. А если бы сломал, то они были бы опозорены навсегда.
— Ничего себе заявочки! — присвистнул Араб.
— Ты поступил правильно, — неожиданно вступила в разговор Сорка.
— Ну, хоть что-то хорошее за весь день, — вздохнул в ответ Араб.
Отец и дочь дружно рассмеялись и направились к дому вожака. Наступило время вечерней еды. Уже после ужина Горк объявил, что к базе улов они отправляются через пять ночей, считая от следующей.
Ранним утром шестого дня его разбудил не птичий гомон, ставший уже привычным, а осторожные, крадущиеся шаги. Араб, привыкший спать вполуха и вполглаза, моментально проснувшись, сжал пальцы на подаренном ноже, но, узнав силуэт прокравшегося в дом, расслабился. Это была все та же неугомонная Сорка.
— Вы уже готовы выходить? — спросил он вместо приветствия.
Сообразив, что не смогла подобраться к нему незамеченной, Сорка огорченно мурлыкнула и, взъерошив шерстку на загривке, кивнула:
— Отец велел разбудить тебя и сказать, что утренняя еда готова. Выходим сразу, как только
— Хорошо. Скажи ему, что я сейчас приду, — ответил Араб, приподнимаясь и выжидая, когда она выйдет из дому, чтобы без помех одеться.
Спать под шкурами в одежде было слишком жарко, несмотря на ночную прохладу. Поселившись в деревне, расположенной на уровне пятого этажа, он столкнулся с самыми неожиданными проблемами. Одной из них было отправление естественных потребностей. Сами мирры устроились очень ловко. Пользуясь наличием крепких когтей на всех конечностях, они устраивались прямо на ветвях, отойдя от деревни в специально отведенное для этого место. Горк сразу объяснил Арабу, что спускаться на землю в одиночку, без острой необходимости, очень опасно. И ему пришлось осваивать подобную воздушную эквилибристику. Каждый раз, поход по нужде становился настоящим испытанием ловкости и вестибулярного аппарата. Но и это было не самым страшным. Любопытные, как обезьяны, мирры постоянно следили за ним, стараясь застать именно в тот момент, когда он был без одежды. Вот и теперь, Сорка, словно не замечая его выжидательного взгляда, подошла к изготовленному им оружию и принялась старательно разглядывать его. Понимая, что проще дать ей то, чего она ждет, чем тратить время на пустой спор, Араб выбрался из своей постели и, делая вид, что не замечает ее заинтересованного взгляда, принялся одеваться. Затянув ремень, Араб сунул подаренный нож в деревянные, вырезанные им самим ножны и, подхватив все приготовленное оружие, вышел из дому. Сорка, с блестящими от любопытства глазами, последовала следом за ним. Дойдя до дома Горка, Араб нарочито громко протопал по помосту и, откинув циновку, заменявшую дверь, шагнул внутрь.
Здесь уже были все члены готовившейся экспедиции. Горк, огромный старый самец Аргат с молодым самцом, явно его сыном, Араб и Сорка. Имя молодого мирра Араба мало интересовало, но, пытаясь соблюсти приличия, он повернулся и, вежливо кивнув, спросил:
— Как я могу тебя называть?
— Сирг, — коротко ответил самец, ответив ему долгим, внимательным взглядом.
В то же мгновение Араб вспомнил, что уже видел этого парня. На помосте, во время экзекуции, он встал за спиной отца молчаливой, грозной тенью. С уважением отметив могучие мышцы и полдюжины шрамов, Араб одобрительно кивнул и, повернувшись к вожаку, спросил:
— Вы готовы идти?
— Вот поедим и отправимся, — пожал плечами Горк, забирая у своей самки деревянную тарелку.
Меню мирров не отличалось разнообразием. Мясо и какие-то клубни. Но, судя по виду этого необычного народа, такое однообразное меню их ничуть не беспокоило. Все особи отличались завидным здоровьем и силой. Получив свою порцию, Араб опустился на пол и, уткнувшись в тарелку, постарался побыстрее покончить с едой.
Все мирры ели молча, занимаясь только едой. Быстро сметя свою порцию, Араб вернул тарелку хозяйке, кивком поблагодарив ее, и с нетерпением повернулся к Горку. Тот словно специально не спеша пережевывал каждый кусок. Наконец, испустив удовлетворенный вздох, он вернул свою тарелку хозяйке и, облизав усы, медленно поднялся. Взяв стоявшее у дверей копье, он закинул на плечо сумку с какими-то припасами и, тихо мурлыкнув что-то своей самке, вышел на помост. Выскочив следом за ним, Араб быстро оглянулся, чтобы убедиться, что остальные идут следом. Заметив его нетерпение, Горк усмехнулся и тихо, чтобы больше никто не услышал, сказал:
— Ар-р, ты ведешь себя, как котенок на своей первой охоте. Успокойся, станция улов никуда от нас не денется.
— Понимаю, но ничего не могу с собой поделать, — мрачно скривившись, ответил Араб. — Терпеть не могу безделье. За прошедшие дни я чуть с ума от скуки не сошел.
— Поэтому ты столько кожи на свои игрушки перевел? — ехидно спросил Горк.
— К сожалению, это не просто игрушки, — пожал плечом Араб.
— Я понимаю, что это оружие, но почему ты об этом жалеешь? — не понял Горк.