Пес войны

Рощин Валерий Георгиевич

— А кто еще, помимо вас, знает о поставках «товара»? — приглушенно спросил заместитель Газырова по безопасности, вперив в адмирала колючий взгляд.

Тот на секунду замешкался, потом твердо ответил:

— Один человек — полковник Алексеев.

— Какое он имеет отношение к этому делу?

— Самое прямое, — удивился Виктор Андреевич вопросу. — Он начальник Рубцовского арсенала. Я ж не в магазине покупал этот чертов «товар»!..

Помощник контр-адмирала — молодой капитан третьего ранга, наклонившись

и услужливо перелистывая документы для подписи, вдруг многозначительно прошептал у самого уха:

— Вчера поздно вечером к Командующему примчался начальник Особого отдела.

Скрябин напрягся и почувствовал, как лоб покрывается крупными каплями пота. Он перестал визировать бумаги и со страхом спросил:

— О чем говорили?

— Выяснить не удалось, но разговор занял более двух часов, — быстро прошептал офицер и, выпрямившись, стал ожидать указаний.

— Еще что-нибудь знаешь? — сняв очки, с надеждой посмотрел на него адмирал.

— Конкретного мало, — тихо отвечал тот, — слышал, что застрелили какого-то подполковника из ФСБ и вся контрразведка, включая военную, поставлена на уши…

— Черт… — простонал Скрябин, вставая из-за стола. Он прошелся тяжелой походкой по кабинету и остановился посреди ковра. Взгляд остекленевших глаз был направлен куда-то сквозь стену. Вдруг резко обернувшись к офицеру, Виктор Андреевич растерянно пробормотал:

— Ладно, иди — позже заберешь папку с документами. Если что узнаешь, сообщи немедля…

Он в задумчивости перемещался по кабинету, потирая вспотевшие от волнения руки, затем бросился к двери. Пройдя через широкую приемную, адмирал вошел в кабинет начальника канцелярии и, плотно прикрыв дверь, с надеждой поинтересовался:

— У тебя есть какой-нибудь выход на Приморское управление ФСБ?

— Знаком с их комендантом, но он больше занимается хозяйственными вопросами, охраной… — удивленно ответил капитан первого ранга.

— Неважно! Прошу тебя, позвони ему и постарайся узнать, что там за возня началась… Вчера начальник Особого отдела долго беседовал с Командующим — не нравиться мне все это! Кого-то застрелили у них…

— Да, слышал… Хорошо, попробую, — неуверенно сказал офицер, снимая трубку.

— Только, ради Бога, поаккуратнее…

— Алло, Семен Дмитриевич? Привет, не узнал…

Начальник канцелярии говорил непринужденно, глядя куда-то в сторону. После нескольких минут болтовни ни о чем, он осторожно, словно невзначай, справился:

— Слушай, что там за страсти происходят, стреляли в вашего паренька что ли?..

Внимательно выслушав пространный ответ коменданта, он снова перевел беседу на нейтральную тему и, вскоре попрощавшись, положил трубку.

— Ну что рассказал? — нетерпеливо спросил адмирал.

— Многого не выжмешь, Виктор Андреевич… Недавно в госпитале умер подполковник ФСБ, на которого было совершено вооруженное нападение. А большая группа контрразведчиков, якобы, отправилась в какой-то гарнизон…

Вскочив с дивана, Скрябин почти бегом направился к себе

в кабинет и, подойдя к телефону, попросил соединить с Алексеевым. На звонок ответил оперативный дежурный Рубцовского гарнизона, и сообщил, что полковник занят какими-то срочными делами.

«Все! — пронеслось в голове, — это конец… Что же теперь будет?! Говорил же этим уродам!» Упав в кресло, адмирал раздумывал, что же можно еще предпринять перед надвигающейся катастрофой. Неожиданно, в воспаленном от страха воображении, родилась почти спасительная, как ему показалось, идея. Быстро крутанув диск телефона, он приказал кому-то, немедленно явиться к нему в кабинет. Через три минуты в дверь осторожно постучали.

— Да, войдите! — крикнул заместитель Командующего.

На пороге появился высокий, сутулый — очевидно больной спондилитом, мичман лет сорока пяти.

— Садись Коваль. Есть очень срочное поручение…

Подойдя к шкафу и налив две большие рюмки водки, пожилой адмирал подал одну присевшему на диван мичману, а вторую тут же выпил сам.

— Вот что дорогой… Я долго спасал тебя от тюрьмы, прикрывая в темных делишках… Не спорь! — повысил голос Скрябин, предвидя попытку того возразить, — давно бы сидел, как миленький! Коли не моя забота… Ты никогда меры не знал! Но не об этом я хотел… Пора, братец, платить по счетам…

Он вновь нервно расхаживал по коврам, засунув руки в карманы брюк. Затем, вытащив бумажник, отсчитал несколько купюр и протянул Ковалю.

— Здесь тысяча долларов. Вечером на своей машине отправишься в Рубцовский гарнизон… Ты ведь знаешь где там арсенал?

— А то… — впервые открыл рот странноватый мичман, с довольным выражением лица пересчитывая деньги.

— А то… — передразнил адмирал, — спрячь, пока никто не вошел! Не веришь мне что ли?

— Ладно, потом посчитаю…

Виктор Андреевич в сердцах покачал головой и произнес главное:

— Немедленно поезжай туда и, дождавшись темноты, подпали арсенал. Уяснил?

Лицо Коваля вытянулось и смотрело на Виктора Андреевича немигающими, круглыми глазами. Казалось тощий, чуть сгорбленный человек, услышав странный приказ, совсем перестал дышать. Начальственный собеседник, заметив подобную реакцию и забыв об осторожности, рявкнул:

— Что уставился, идиот?! Может, вздумал подурачиться? Делаешь вид, что раньше складов перед ревизиями не поджигал?

Тот, все-таки выйдя из ступора, начал что-то бормотать в оправдание и даже попытался возмутиться:

— Я ж готовился!.. А как это — поехал и поджег, там караул, небось! Еще пристрелят…

— Готовиться будешь к пенсии! Арсенал на окраине гарнизона — почти в тайге, — контр-адмирал уже терял терпение от несвоевременной полемики. Лицо его от волнения стало пунцовым. — Зальешь по дороге пару канистр бензина… А часовые никогда всю ночь не бродят — посидишь, выберешь время и… Вернешься — получишь еще тысячу! Понял или нет?

— Понял… — на туповатом лице мичмана промелькнуло подобие улыбки…