Пес войны

Рощин Валерий Георгиевич

Медленно и грациозно подойдя к молодому человеку, Элеонора не сводила с него горящих зеленых глаз…

— И все-таки ты меня не уберег, — загадочно улыбаясь, поведала она.

— ?

— Да-да!.. Вот смотри… — девушка приподняла колено и показала небольшой синяк. — Следствие моего падения в подъезде.

Александр осторожно коснулся пальцами гладкой кожи возле ушиба, она же, прикрыв от удовольствия глаза, расстегнула единственную пуговку на блузке…

— Ты не забыл о своем обещании?.. — напомнила танцовщица, склонившись

над ним и обвивая руками его шею.

— Нет, не забыл, — провел он ладонью по ее щеке, но отчего-то медля.

— Если ты не выполнишь его прямо сейчас, я поцелую тебя сама! И неоднократно… — «угрожающе» прошептала напарница, расстегивая на нем рубашку и приближая свои губы к его губам. — Хотя бы за то, что ты спас нам обоим жизнь. И прошу тебя ради бога: не возражай…

Против поцелуя Баринов возражать бы не стал, но в тот самый миг, когда уста их едва не сомкнулись, раздалась пронзительная трель ее сотового телефона…

Элеонора взмолилась:

— Только, пожалуйста, не двигайся и никуда не уходи — я сейчас, мигом…

Она выхватила из сумочки аппарат и, нажав на какую-то кнопку, ответила… Услышав абонента, красивое лицо в обрамлении пышных русых волос переменилось — стало озабоченным, а потом и вовсе растерянным…

— Асланби Вахаевич, я сейчас передам трубку напарнику, — сказала она и с виноватым видом протянула телефон Александру.

— Да, я слушаю… — безмятежно сказал тот. — Настроение? Сносное… а у тебя?

Поймав взгляд девушки, Сашка подбадривающе подмигнул…

— «Товар» дошел, а дальнейшее не в нашей компетенции, — уверенно отвечал он директору «Южной ночи». — А если знаешь, чего спрашиваешь?

Затем спецназовец с минуту внимал главе «Слуг Ислама», но спокойствие его так и не поколебалось. Чего по мере осмысления ночной телефонной беседы нельзя было сказать о танцовщице…

— Еще шесть? Не много ли?.. А через неделю ты попросишь восемь? Неужели!.. Хорошо, только сроки надо бы увеличить — сам понимаешь, это уже не мешок семечек, а почти полсостава… Отлично… Встретим… Да, чуть не забыл — завтра я позвоню тебе в одиннадцать вечера… Правильно, по нашему времени… Не знаешь? Возьми калькулятор и прибавь восемь часов… Так вот, ты дашь трубочку Ильвире, и я удостоверюсь лично, ол райт? Тогда договорились.

Окончив диалог, он молча передал телефон обалдевшей напарнице…

— Он просит еще шесть вагонов?! — вопрошала она с возмущенным удивлением.

— Почти угадала. Только твой сумасшедший директор уже не просит, а требует дополнительную — третью партию «товара», — насмешливо пояснил майор, будто речь шла о десятке упаковок женских прокладок.

— Но ведь здесь, как ты выразился, все кончено!.. Это же катастрофа!.. Почему ты не объяснил ему ситуацию?! Как ты… то есть мы будем все это проворачивать? — стонала Элеонора, упав на диван рядом с ним и потирая виски кончиками пальчиков.

— Никак. Завтра нас здесь и близко не будет. Или ты хочешь снова отправиться

в офис Газырова?..

— Нет. Я сыта этим по горло… — отрешенно покачала она головой.

Выпив по чашечке кофе и не притронувшись к коньяку, они около часа молча смотрели телевизор, размышляя каждый о своем. Дважды он пытался отправить ее спать, однако девушка, подобрав под себя ноги и обняв руками большую подушку, упрямо отказывалась. Когда закончил работу последний телеканал, Баринов решительно встал с дивана и хотел было сам пойти в спальню, да случайно заметил, что танцовщица давно уснула…

Осторожно, дабы не прервать тревожного и неглубокого сна, он забрал подушку, снял с напарницы единственную блузку — весь разнообразный гардероб ее остался в засвеченной квартире, и повесил полупрозрачную одежку на плечики. Когда взяв на руки, Александр легко приподнял Элеонору с дивана, она на мгновение приоткрыла глаза… Не стесняясь наготы своей, обняла его, нежно прикоснулась губами к шее… Он отнес ее на огромную кровать в дальней комнате обширного номера, уложил, заботливо укрыл одеялом.

А через пять минут и сам крепко спал под пледом на мягком, но узком, и от того очень неудобном диване…

Следующим вечером Баринов с Элеонорой встречали поезд из Москвы. Курьера — рослого и небритого чеченца, присланного директором «Южной ночи», они вычленили из толпы, сошедшей из нужного вагона, почти сразу…

— Это от Асланби, — пробасил тот, протягивая битком набитую спортивную сумку.

Сашка, как ни в чем ни бывало, принял посылку и легко забросил ее на плечо, а девушка доверительно зашептала:

— Передайте шефу: мы все организуем в течение десяти дней. Контакт налажен; клиент согласен работать, но такой срок необходим для перевозки и погрузки «товара» в железнодорожные вагоны. А так же для следования вагонов до станции Бикин.

— Понял, передам, — кивнул тот, сосредоточенно наморщив лоб.

— Ты когда обратно? — спросил спецназовец, чтобы хоть как-то поучаствовать в разговоре.

— Сейчас поужинаю и сразу в аэропорт на ближайший самолет.

— Ясно. С документами у тебя, верно, порядок, да ментам, все ж, лучше на глаза не попадаться, — посоветовал майор и стал прощаться: — Бывай, брат. Да поможет нам Аллах!

— С нами Аллах, — вторила напарнику девушка.

— С нами Аллах! — тиснул руку русскому эмиссару курьер, развернулся и довольный исполненным долгом, весело зашагал в ближайшее кафе…

Теперь, после получения немыслимой денежной суммы в четыре с половиной миллиона долларов, темно-зеленая иномарка следовала за ними словно приклеенная. Более того, четверо ее крупногабаритных пассажиров покидали салон всякий раз, когда парочка выбирала маршрут не подходящий для движения автотранспорта. В этом случае соглядатаи попросту шли на небольшом расстоянии, постоянно держа связь с водителем своей машины.