Пёс
Шрифт:
— Подвесьте его за ноги на крюк в потолке и принесите мне ведро, — распорядился банкир. — Потом свободны… Поляну накройте, бухло в машине… Владислав Борисович, распорядись, пожалуйста, чтобы твои архаровцы пацанам не мешали. Стресс снимать нужно… А с тобой мы после перетрем…
Арестанты быстро связали ноги Швабу прочной веревкой и вздернули его под самый потолок.
— Оставьте нас с ним наедине, — попросил Министр.
Когда зэки покинули карцер, Петр Семеныч обратился к Хозяину:
— Подполковник, тебе тоже лучше уйти.
— Что ты с ним собираешься
— Уничтожить как класс, — просто ответил банкир, — не люблю кровососов… Всяких там комаров, мошек и вампиров. Если хочешь, оставайся, конечно. Но предупреждаю заранее — зрелище неприятное!
— А тело?
— Тело лучше уничтожить. Сжечь, а пепел развеять. Гарантирую — его не будут искать. На днях ты получишь от ФСБ официальный запрос… И заключенный Роман Истомин исчезнет из твоего гадюшника.
— Так ты действительно связан с ФСБ? — выпучил глаза Алексеев. — А я-то думал… Может, поможешь и с остальными жмуриками? Они ж по вине этого… образовались.
— Попытаюсь, но обещать не буду. Сам понимаешь, и надо мной есть люди!
— А для чего ты его кровь пил? — шепотом спросил подполковник.
— Внимание отвлекал, — нехотя ответил Министр. — И тебе совет: после утряски — забудь обо всем! Понял?
— Не дурак! — ответил Хозяин, мельком взглянув на подвешенного за ноги вампира. — А Бог есть? — неожиданно спросил он.
— Лично не встречался, — буркнул Министр, давая понять подполковнику, что разговор окончен. — Но молиться тебе никто не запрещает.
— Ладно, не буду мешать, — произнес хозяин, выходя из камеры.
— Паша, ты как? — Петр Семеныч присел на корточки возле верного телохранителя.
— Почти очухался. Петр Семеныч, вы б хоть предупредили…
— Да я и сам об этом не думал. А потом замандражировал чего-то — как я в одного? Так что сейчас мы этого порося прирежем, кровь сцедим… И аля-улю, гони гусей! Давай, поднимайся!
Паша поднялся на ноги, придерживаясь за стену. Поставил под висящее тело пластиковое ведро и задумался:
— Че, глотку резать?
— Надрезай запястья, глотку, а затем вбивай кол в сердце. Да следи, чтобы «Поцелуй Нюкты» с головы не слетел!
Когда первые капли черной вампирской крови упали с кончиков пальцев в подставленное ведро, Паша с хрустом пробил осиновым колом грудную клетку несостоявшегося повелителя гулей. Кодла Скруджа обильно заливала стресс спиртным, горланя блатные песни. Подполковник сидел в своем кабинете и тоже стаканами глушил белую.
— Ну что, Владислав Борисович, — Министр вошел в кабинет Хозяина и поставил на стол перед подполковником небольшой кожаный саквояж, — как самочувствие?
— Это что? — кивнув на саквояж, спросил Алексеев.
— А ты открой, — посоветовал Министр.
Не зная, чего ожидать, Хозяин щелкнул тугими замками и распахнул сумку. Она была заполнена ровными зелеными пачками купюр в банковской упаковке.
— Бумаги придут завтра-послезавтра, — произнес Министр. — И держи рот на замке…
— А ничего и не было, — захлопывая саквояж, улыбнулся подполковник. — Накатим по сто пятьдесят?
12.05.2007
Россия.
Владивосток.
—
— Да не злись ты, Сергей Валентиныч! Каюсь, надо было и тебя с собой взять! — шутливо отбрехивался Мистерчук.
— Вы… Вы… Поставить бы вас к стенке, да жаль такой материал губить! Не ожидал я от тебя, Петр Семеныч, подобной самодеятельности! Ведь серьезный человек…
— А ты чего ожидал, майор, что я буду прохлаждаться, когда такой шанс представился! Я, может быть, его всю свою сознательную жизнь ждал! Поэтому и тебе не сообщил, знал, что ты против будешь! Ты же весь такой правильный, о душе заботишься… А мне по барабану, что потом, после смерти будет! Я и на этом свете пожить хочу подольше! Вон, батюшка Феофан триста лет небо коптит и не жалуется!
— Да что ты вообще про него знаешь? — вскипел Сидоренко. — Вот что, мужики, натворили вы делов!
— Слушай, а чем ты не доволен? — возмутился Министр. — Мы всю вашу работу сделали! Вампира вычислили и уничтожили, рискуя, между прочим, собственной жизнью! Должен же быть какой-нибудь бонус?
— Жаль мне тебя, Петр Семеныч! Вроде бы и не плохой ты мужик, а с гнильцой. Все до себя, любимого, подтягиваешь…
— А для кого мне еще жить? Мне кто-нибудь помог, когда я с голодухи в детдоме пух. Когда первую ходку на малолетку… За то, что кулек шоколадных конфет из магазина стырил… Попробовать хотел! А? Так что ты мне глаза-то не коли — слезу не вышибешь! Я сам себя сделал!
— Ладно, мужики, хватит полемики! Да и самодеятельности тоже. Вы хоть понимаете, что теперь вам от 16 отдела никак не отвертеться? Вот что: завтра первым самолетом вылетаете в Москву! Пусть вами батюшка Феофан займется. Да еще и Незнанского с собой захватите…
— А как же Вольфыч? Он тогда один…
— А вот это уже не твоя забота! Конечно, похвально, что ты за него переживаешь, но… Обо всем уже доложено на самый верх! Скоро в районе Тереховки будет разбит полигон танковой дивизии… или мотострелковой. Так что без поддержки твоего Вольфыча не оставят! А вообще… — Сидоренко задумался, — странный ты человек, Петр Семеныч. Бросает тебя из одной крайности в другую! Да ладно, Бог тебе судья. Значит завтра…
— Сергей Валентиныч, ну не гони ты лошадей! Я ж давно не босяк с пустыми карманами, которому собраться — только подпоясаться. Мне с делами порешать надо! Человека верного на хозяйстве оставить.
— Хорошо, максимум неделя! — согласился с доводами Министра Сидоренко. — Утрясай свои дела — и в путь! Только предупреждаю еще раз — без самодеятельности!
— Сергей Валентиныч, а ты не забудь подполковника Алексеева прикрыть, — напомнил Министр. — Он нам очень помог!
— Прикрою я вашего Алексеева, — обнадежил майор. — Много у него трупов?